Онлайн книга «Мама джан»
|
– Где наши? И Лера ответила так же, как минуту назад ответил ей Олег: – Оцепление рвут. К Штыку со всех сторон подтягивались скины, ожидая от лидера приказа. Лера поглядела в сторону школьных ворот и с тревогой выпалила: – ОМОН, Штык! Наших сейчас заметут… Сделай что-нибудь… У ворот кипела схватка. Скины почти прорвали милицейский заслон. ОМОН спешил усилить оцепление. Штык в одно мгновение запрыгнул на капот эмчеэсовского грузовика, стоявшего поблизости, и заорал во всю глотку, перекрывая весь грохот и гам, висевший в воздухе: – Назад, идиоты!.. Всех повяжут!.. И милиционеры, и скины разом обернулись на этот шальной, перекрывающий все ор. Скины тут же узнали своего лидера и поняли, что «идиоты» – это в их адрес. – Ко мне! Быстро! – надрывался Штык, топча капот гриндарами. Скины бросились к дереву. ОМОН не стал их преследовать, не до бритоголовых было сейчас. Толпа, разогретая скинами, напирала! Вот-вот сметет оцепление. – Почему идиоты, Штык? – дураковато моргая, спросил Дима. – Потому, – спрыгнув с капота, зло отрезал Штык. – Нашли время с АКАБами воевать. … Тем более без приказа. Я еще разберусь, кому это в башку взбрело… Тут и так порядка нет… – А что делать-то? – Погнали черных мочить, – предложил кто-то. – Заткнись, – оборвал Штык. – Нужна информация… Кто из наших пострадал… И вообще… Ищите очевидцев… Выясняйте, сколько погибших, раненых… Фамилии… Кого, в какие больницы их отправляют. Штык один среди скинов не потерял голову. В этой необузданной неразберихе, грозящей паникой, среди мечущихся обезумевших людей, среди воя толпы, плача, стонов, проклятий, визга сирен, дыма, гари Штык чувствовал себя в своей стихии. Сейчас с особой силой проявились его характер и воля, и его бритоголовые соратники впервые так остро ощутили готовность без остатка подчинить себя этой воле – воле настоящего лидера. – Что-то непонятно? – спросил Штык, оглядывая бригаду и бодро констатировал. – Всем все понятно. Расходимся. Встречаемся у этого дерева. Скины рассеялись в толпе. Только Юля по-прежнему сидела под деревом в объятьях Олега. Лера стояла рядом. Штык подошел к ней и спросил: – Ты как? – Хреново… Такой кошмар… Рехнуться можно. – Держись, – подбодрил ее Штык. – Стараюсь, – ответила она. И с какой-то удушливой тревогой спросила. – Ты Макса не видел? – Нет, – сказал Штык и торопливо продолжал, явно отвлекая ее от дурных мыслей о Максе. – Деда твоего видел. Он тебя ищет. – А-а – рассеянно протянула Лера. – Ты вот что… Будь здесь. Пусть всю информацию тебе докладывают. Скажи, я велел. Врубилась? – Да. – Молодец. Ну, я пошел. И он исчез. Лера была словно оглушенная, перед глазами все плыло. Она смотрела по сторонам, стараясь отыскать знакомых и вдруг – о, господи! Лера увидела то, что меньше всего можно было ожидать. Метрах в пятидесяти от этого бедлама, на детской площадке, в песочнице играла девочка. Лет пяти. Одна-одинешенька. Голубенькое платьице. Пластмассовая лопаточка. Играла увлеченно, ничего не замечая вокруг. Ни фига себе, она еще и улыбается. Лера бросилась к ней: – Что ты тут делаешь?! – Домик строю, – доверчиво ответила девочка. – Он будет большой-пребольшой. Ешкин кот, домик она строит! – Ты чья? – Мамина. – А где твоя мама? – Там, – девочка махнула лопаткой в сторону школы. – За Васькой пошла. – Васька твой брат? – спросила Лера. – Брат. – А фамилия есть у Васьки? – Конечно, есть, – рассудительно ответила девочка. – У него такая же фамилия, как у меня. – А ты знаешь, какая у тебя фамилия? – Ты что, глупая? Такая же, как у Васьки. Суханова. Наконец-то прояснилось. Значит эта малышка сестра Сухого из параллельного класса. Лера с ним не особо общалась, но какое это теперь имело значение. – Тебя как зовут? – спросила Лера. – Танечка. – Пойдем со мной, Танечка. Здесь нельзя находиться одной. – Почему нельзя? Лера не знала, как объяснить это ребенку. – Просто нельзя, – сказала она. – Пойдем. – Нет, – отпрянула от нее девочка. – Я еще домик не достроила. Ты сама иди. Лера растерялась. Не оставлять же ее здесь одну. И тут услышала голос деда: «Валерия! Валерия!» Она обернулась. В другое время она рассмеялась бы: дед был в майке, застиранных спортивных штанах и тапочках на босу ногу. Он, едва переводя дух, бежал к песочнице. Обнял Леру, заплакал. И она разревелась, уткнувшись ему в плечо. Танечка подошла к ним и, поочередно дергая за одежду, спросила: – Почему вы плачете? Лера присела, поцеловала ее и сказала: – Мы не плачем. Мы радуемся. – Разве так радуются? – Только так и радуются. – Нет, – возразила Танечка. – Радуются вот как. Она лучисто улыбнулась, заморгала длинными ресницами и запрыгала по песочнице так тряся головой, что белые бантики на двух коротеньких косичках закрутились, как пропеллеры. Счастливый ребенок. Хорошо бы этот жуткий день не отложился в ее памяти. Вот только бы знать, что с ее братом. – Танечкин брат учится в нашей школе. Вася Суханов… Дед перебил ее. Его распирали свои чувства. – Мы сидим с Витьком… выпиваем культурно, телевизор у нас работает… – зачастил он, глотая слова и всхлипывая. – И тут, это сообщение. Теракт. Я не сразу понял, где это, а Витек въехал. Бежим, говорит, Анатолич, это ж внучки твоей школа! И мы побежали. Ну, думаю, если с Валерией что случится, прям тут и помру… Как ты хоть выбралась? – Да не была я в школе. Мы с Юлькой в кино ходили. – Прогуляли, что ли? – Прогуляли. – Значит, есть Бог на белом свете, – облегченно вздохнул дед. – А меня чуть кондрашка не хватила… Позвони матери на работу. Скажи, что ты жива-здорова… Хотя она, наверно, уже сюда мчится… Лера заметила, что несколько скинов крутятся у дерева. – Дед, побудь с Танечкой. Ее мама Сухого ищет. Не уходи, пока она не придет. – А ты куда? – встревожился дед. – Я вон там буду, у дерева, – сказала Лера. – Если что – крикни. – Только не встревай ни во что, – попросил дед. – К школе не суйся… От греха подальше… Витька увидишь, скажи ему, где я. |