Онлайн книга «Серпантин»
|
— Прощайте, — сказал Доплер и стал валиться на бок... Но Манко, заорав: — Куда?! — схватил его за ворот... — Пустите, — сказал Доплер, — сейчас же... Вы просто не понимаете... — Я всё понимаю! — крикнул Манко, — я за вас подписался, зачем же вы так? — А я написал письмо! — взвизгнул Доплер, — оно у вас в кармане. Там всё, как полагается, в смерти прошу не винить, подпись... Пустите меня. А то это плохо кончится, вам ещё рано, пустите, пустите... Дельталёт летел теперь как бы по спирали, Манко напрягал все свои силы, чтобы не дать свалиться на бок — теперь уже не только Доплеру... — Блядь, что ж вы делаете! — сказал он. — Мы сейчас упадём! — Хорошо, — сказал Доплер, — пустите меня. Я обещаю, что не буду. — Смотрите у меня, — сказал Манко и отпустил рубашку, — а то я вам... Кара-Даг не покажу... Я же не могу так... управлять одной рукой, другой вас держать, да ещё третьей бороться с болтанкой... Эй, так мы не договаривались! — крикнул он, увидев, что Доплер, взявшись рукой за борт, пытается подняться... — Прощайте, мой друг, — сказал Доплер. — Стоять! — закричал Манко и, отпустив руль, не глядя, ударил Доплера — сбоку, без размаха, левой рукой... угодив при этом в висок, а не в челюсть... После этого ему каким-то чудом удалось вывести дельталёт из виража с сильным креном... И теперь траектория была наклонной пологой линией... Дельталёт двигался в режиме скольжения... Доплер сидел совсем тихо... Теперь только Манко подумал, не слишком ли сильно он его... Старик — ему ведь много не надо... — Всё, сейчас уже идём на посадку, Пётр Григорьевич, — сказал Манко, разворачивая дельталёт над морем... Замечая белый треугольничек на поверхности воды... «Вот, снова показался след от её купальника... Как это она сказала? Тело из тех же букв...» — вспомнил Манко... Он улыбнулся и думал было пересказать это Доплеру... Но вспомнил, что Доплер сейчас вряд ли его слышит... И всё же заговорил... Причём с интонацией, которую подслушал когда-то на выступлении гипнотизёра: — Когда мы приземлимся, вы очнётесь, Пётр Григорьевич. А все эти ваши фокусы останутся в воздухе. Все мысли о самогубстве, о прыжках без парашюта... Вам не надо уходить из кино, Пётр Григорьевич, будете снимать и дальше... А то знаете, как я расстраивался... Когда отменяли сеанс... Отец говорил: «Кина не будет, кинщик заболел». Я смеялся сначала, а потом плакал... Пётр Григорьевич, я вам хотел предложить сотрудничество... Что, если я попробую продюсировать ваш следующий фильм? Я ещё с друзьями поговорю, может мы вместе вложимся... Заговорившись, он забыл, что перед этим искал глазами квадратик рыжего глинчака, с которого взлетали дельталёты... Когда он развернул свои крылья, под ними уже снова было море, но белого треугольника внизу теперь не было — Манко летел против солнца... Всё это время он не смотрел на Доплера... Если тот был в сознании, Манко было бы неприятно смотреть ему в глаза, а если без — мысль о том, что он не удержал удар... и что от этого могло произойти в седой башке... Могла помешать управляться... с летающим средством... Но прежде чем зайти на посадку — площадку Манко уже вычислил — он повернул голову... И в этот момент дельталёт сильно дёрнуло... «Кажется, попал в „пузырь“, — пронеслось в голове у Манко, — и даже не сейчас... раньше...» Рядом с ним теперь сидел никакой не Пётр Григорьевич, а тот самый парень... В рубашке цвета асфальта... Которого Манко видел на трассе в самом начале отпуска... И когда этот серый вельветовый человек повернул к Манко смеющееся лицо... — Очнулся, — сказал голос, — герой... Лежите спокойно. Манко увидел белые колпаки... А потом и лица... Все смотрели не на него, а прямо перед собой... Манко подумал, что там, сзади, сразу же за его головой, наверно, стена... Но он не понимал, чего они туда все так уставились... — Куда вы все смотрите? — сказал он. — Там что, экран, что ли? — И не один... Мы смотрим на приборы. — Какие приборы, блядь... — Осциллографы. — Где я? — Где вы, это не так интересно. Интереснее, где вы были перед этим... — И где я был перед этим? — Вы побывали на том свете, Леонид Михайлович. И даже не заметили, да? — Чего же, — сказал Манко, — не заметил... А где Доплер? — Какой Доплер? — Ну как это — какой? Режиссёр! Он увидел, как лицо в колпаке отвернулось от него. Как они переглянулись, кто-то пожал плечами, кто-то тихо сказал «это бывает». — Простите, Леонид Михайлович, но мы не знаем никакого Доплера. — Ну, со мной был человек. Пассажир, мой старый друг... Что с ним? — Вы летали один, Леонид Михайлович, вы отказались от пилота. — Но не от режиссёра же... Ладно, для начала — где я? — Вы в больнице города... — В какой ещё больнице?! — Номер четыре. Манко вдруг почувствовал тяжесть, ему захотелось опустить веки... Но он удержал их. — Что это за город номер четыре... Постойте. Ну, вы знаете режиссёра такого, Доплера? — Нет, мы не знаем, — сказало лицо. Манко сделал слабое движение рукой в сторону других халатов... — А вы? — сказал он, — что, тоже не знаете? Ну, все же смотрели... «Директор средней руки»... «День»... «Ворованный воздух»? Вы чё, не видели? Люди в халатах пожимали плечами, улыбались, говорили «нет», «не видели», «мы не видели», «нет»... Манко почувствовал ужас... Он вдруг вспомнил, что море тоже оказалось... частью пузыря... Как стало тихо — остановился мотор... Как дельталёт стал стремительно приближаться к своему отражению в синем вогнутом зеркале... Больше он ничего не помнил... И казалось, что дельталёт продолжает падение — прорвав поверхность пузыря — теперь уже во что-то... совершенно бездонное... Это необходимо было срочно пресечь, как угодно... Прижечь, пристрелить, забетонировать... — Слышь вы, колпаки! — закричал Манко, приподнимаясь на локте. — Вы за кого меня тут принимаете? Вы, блядь, все тут — банда отморозков! — увидев на тумбочке возле себя какую-то бутылку, он дотянулся до неё, схватил и швырнул вперёд... Раздался звон битого стекла, Манко почувствовал боль в руке и увидел, что из тыльной стороны ладони торчит какая-то хреновина... От неё ведёт тонкий прозрачный шланг в потолок... Он попробовал отцепиться, но это оказалось не так просто — как будто гвоздь вбили в его руку... Он хотел было его выдернуть, но... передумал... Когда летишь в бездну, то, может, это и неплохо, быть прибитым... хотя б и гвоздями... К тому же, колпаки не бросались на него... Стояли все на своих местах, как ни в чём не бывало... |