Книга Инжектором втиснутые сны, страница 77 – Джеймс Роберт Бейкер

— «Виниловые сапоги выше колен (Ребята, они — класс)» — настоящая классика китча.

— Знаю-знаю. Стыдная вещь, правда? А я в то время была такой невинной.

— И еще мне нравится тот хэви-метал, который ты тогда записала в Англии. Ты смогла быть жесткой! После «In-A-Gadda-Da-Vida» [422] в твоей версии, «Iron Butterfly» звучат как хор исполнителей «негритянских» псалмов. [423]

— Давай не будем о негритянских псалмах, а?

Следующей зазвучала песня «Respect» [424] в исполнении Ареты Франклин. Луиза, танцуя «шимми», придвинулась ко мне еще ближе.

— Ну же, Скотт. Покажи, как ты умеешь шейковать.

Вызов. Я начал танцевать, пытаясь представить себе, что дело происходит в прокуренном клубе, а я уже пьян. Мне надо было показать ей, что я не какой-нибудь белый увалень.

— Твои каверы «Led Zeppelin» тоже были просто жуть, — продолжал я, изображая препохабнейшее «халли-галли». — Когда я первый раз слушал «Trampled Under Foot», [425] ощущение было такое, будто кто-то сунул мне в плавки связку фейерверков и поджег их.

— Вижу, сегодня утром ты их надевать не стал.

Я ухмыльнулся. И мой член тоже. Она сверлила меня взглядом. Все это был треп, но треп всерьез.

— Даже твой период евро-диско был ничего, — сказал я, выдавая невероятное нестандартное дергание. — Ты наповал сразила Донну Саммер [426] в тот год. То есть «Рипербанская лихорадка» в семьдесят пятом была настоящим пророчеством. Если б кто-нибудь собрался записать «Suspicious Mind» в диско-версии, то ты справилась бы лучше Рода Стюарта [427] .

— Такой сингл даст моему третьему мужу диплом Гарварда.

— А вот в новой волне ты, к сожалению, была совсем недолго. Я помню только кавер «Секс-карлик».

— После него я сменила менеджеров. Нельзя доверять адвокату, который носит кольца в сосках.

— И все равно, сейчас снова настало твое время, по-настоящему твое. По крайней мере, ты же снова начала делать R&B, даром что там банальщины полно.

— А мне банальщина нравится. А тебе нет?

Она делала толчковые движения низом живота в опасной близости от меня.

— Я бы лучше другое послушал, спела бы ты «Сядь на него сверху».

— Спела? — уточнила она. — Или села?

Оба-на. Это был уже не треп. Я попытался думать о Пэте Буне, надеясь хоть так утихомирить эрекцию. Я вообразил его — что надо. Только он ухмылялся, как чокнутый демон.

— Но все же высшей точкой твоей карьеры — на данное время, конечно, — и я говорю об истинно потрясающем, наивысочайшем моменте, — был «Прилив волны огня».

Она нахмурилась и резко щелкнула пальцами:

— Пожалуйста, не надо. Я даже думать об этой песне не хочу.

— Но, Луиза, должна же ты понимать, что это может оказаться единственным величайшим творением за всю историю рока.

— А, да знаю я, что пишут все эти рок-критики. Интеллектуалы. Те самые, что любят цитировать Уильяма Блейка, [428] когда заговаривают о моей фигуре. До чего же они тупые. Это был всего лишь рок-н-ролл.

— Это было больше, чем рок-н-ролл, и ты знаешь это, Луиза. То, как ты дико кричишь на вершине духовно-эротического катарсиса…

— Я и сейчас готова так заорать, — перебила она; музыка сменилась: Марвин Гэй, [429] «Let's Get It On».

— Да-а? С чего бы это?

Она скользнула руками по мне, легко и мягко:

— Потому что ты меня динамишь.

Я провел ладонями сверху вниз по ее гладкой, потной спине; она продолжала двигаться, стоя ко мне вплотную. Член стоял как свинцовая труба, а ее промежность была как магнит. Я продолжал танцевать с ней.

— Это одна из давних моих фантазий, Луиза. Потанцевать с тобой.

Ее отвердевшие соски упирались мне в грудь.

— И одна из моих, тоже давних, — и она мягко коснулась губами моих губ.

— Скотт? — услышали мы голос Шарлен, доносящийся из дома.

На миг я оцепенел. Но тут Луиза улыбнулась, потом засмеялась — словно показывая, будто все это время знала, что на самом деле ничего такого не происходит, что это всего лишь игра. Она отстранилась.

— А, вот ты где, — Шарлен показалась в дверях. — Что тут происходит?

— Ничего особенного, — ответил я. — Луиза показала мне несколько танцевальных шагов.

— А, вот как, — она улыбалась, но я видел, что она заметила бугор на моих «левисах». — И что за танец? Потрахушки на скорую руку?

— Она провоцировала меня, Шарлен. Ты только посмотри на нее. Понимаю, я несколько старомоден, но голые сиськи меня до сих пор возбуждают. Ничего не могу поделать.

— Этот тип подкатывал ко мне, Шарлен, — сообщила Луиза. — С сальными разговорчиками. Рассказывал, как он дрочил на мои «сорокапятки».

— Она пыталась меня изнасиловать. Мне нужно связаться с каким-нибудь дружелюбным копом.

— Он сам напрашивался. Ты только посмотри, как он одет.

Шарлен внимательно осмотрела нас обоих.

— Дерьмецы вы оба, вот что я думаю, — наконец сказала она. И снова улыбнулась.

Когда мы возвращались в спальню, она сказала:

— Наверное, надо было предупредить тебя насчет Луизы.

— Еще бы. Я не привык, чтобы со мной обращались, как с дешевкой.

Шарлен лукаво глянула на меня краем глаза:

— Не подгоняй свою удачу, — сказала она.