Онлайн книга «Моя жизнь как фальшивка»
|
Я открыла книгу не в начале, а посередине, наугад. Удивительно старомодный почерк, очень красивый, строгие вертикальные штрихи и неожиданно вычурные С и Г. Она горит, росяная медва… Вот и все, что я успела прочесть, прежде чем Слейтер плюхнулся рядом со мной и тут же по-свойски протянул руку вдоль спинки дивана, обхватив мои плечи. – А, Микс! Я гневно захлопнула книгу. – Микс, дорогая, да ты краснеешь! – Он испытующе поглядел на меня, затем обшарил взглядом пустой холл, отыскивая официантов. Хорошо хоть книгу не заметил – так я подумала. – Как бы там ни было, тебе удалось вернуть ее книгу. Вот и умница! Он взял том, и, должна признаться, все во мне перевернулось, когда сокровище оказалось в чужих руках. – Джон, мы же не знаем, чья это книга. – Старина Чабби утверждает, будто стихи – его? – Нет, но это наверняка он написал. Он и ведет себя как автор. Слейтер тем временем подманил официантку и начал подробно обсуждать свой заказ. Я все дожидалась, когда же он отдаст книгу, но его пальцы надежно сомкнулись на корешке. – Ты это читал, Джон? – Помнишь фотографию в святилище? Я тебе показывал. Это Боб Маккоркл. – Ты так считаешь? – Конечно. – Тебе не померещилось? Слейтер слегка обозлился: – Ладно, скажем так: человек на фотографии – отец Тины. – Джон, этого не может быть. – Во-первых, он – ее отец, а во-вторых, девочка была с ним, когда он писал эти чертовы стихи. Не морщись, Микс: эта книга принадлежит ей, как бы ты ни спорила. Не тебе и не мне. Мы обязаны вернуть ее, даже если тебе очень этого не хочется. Ты помнишь, что ты сказала Тине, уходя? – Что найду Чабба. – Тебе известно, как она поняла твои слова: она верит, что ты спасешь книгу. – Джон, не мучай меня, прошу! – Я потянулась за книгой, но Слейтер отодвинул ее подальше. – Сара, ты, похоже, вознамерилась опубликовать эти стихи. Ты писала Антриму? – Откуда ты знаешь? – Итак, ты хочешь опубликовать эти стихи – все или часть. Придется иметь дело с наследниками, верно? – С Тиной? – Да, с ней. – Она позволит мне? – Позволит ли? Чушь, дорогая моя. Разумеется, позволит! Ты же видела: обе они без ума от мистера Боба. – Кто бы он ни был. – Вот именно. – Почему они раньше не занялись его стихами? – Обе женщины – едва ли интеллектуалки. Не знали, как за это взяться. – Прямо как «сестра Маккоркла»? – О чем ты? Раскрыв блокнот, я процитировала подлинные слова Беатрис Маккоркл: «Поскольку сама я не имею отношения к словесности, не стану притворяться, будто понимаю творчество брата, однако я считаю своим долгом как-то им распорядиться». Вот что писала Беатрис Маккоркл Вайссу. – Что из этого следует? Стихи – фальшивка и хозяина у них нет? В любом случае тебе придется получить разрешение, Сара. Ты не можешь взять и украсть эту книгу для вящей славы империи. – Ты прочел телеграмму? – Плевать мне на твои телеграммы. Соблюдай этикет, вступи с женщинами в переговоры. – Сперва мне надо прочесть. Я потянулась за книгой, но Слейтер не выпускал ее из рук. – Послушай меня, Микс. Это бедные женщины, у них нет ничего, кроме жалкой ремонтной мастерской. Нельзя с ними так. – Ладно, – сдалась я и встала. – Пошли. – Куда? – Делать дело. – Сейчас? Они уже заперлись на ночь. – Придется постучаться, – сказала я. Слейтер наконец позволил мне завладеть книгой, и мы вместе вышли в ночь. 44
РАЗУМЕЕТСЯ, Я ШЛА НАДЖАЛАН-КЭМПБЕЛЛ С твердой решимостью оставить стихи у себя. Я еще не придумала, как это сделать, знала одно: я – редактор, и стихи обязаны достаться мне. Войдя под мавританский портик с западного конца, я увидела, что велосипедная мастерская отнюдь не заперта – дверь нараспашку, яркий неоновый свет заливает дорожку возле дома, и у порога сидят и хлебают суп Тина с безумной миссис Лим. Мне до сих пор неловко называть девушку Тиной, поскольку такая фамильярность предполагает близкое знакомство, которое так и не состоялось, или добрые чувства, которых я отнюдь не испытывала. Но никакого другого имени я не знаю и посейчас. Я вежливо протянула руку, но девушка передала свою миску китаянке и резко, ни слова не говоря, вырвала у меня том. – Боже! – вскрикнула я. Слейтер положил мне руку на плечо, успокаивая, а когда я обернулась к нему за помощью, он только идиотски ухмыльнулся. Неумолимая похитительница – она была одета все в те же белую блузку с серой юбкой и выглядела сущим ребенком – положила свою добычу на пыльное стекло прилавка и тщательно проверила страницу за страницей. Что она искала? Пятна варенья? Я спросила ее, все ли на месте. Она держалась официально. – Ваш друг оранг путе… – начала она. – Кто-кто? – Чабб, старушка. Она говорит о «белом человеке». – Да, – подтвердила она. – ваш друг мистер Чабб на прошлой неделе украл одну страницу. Она раскрыла книгу и показала мне корешок вырванного листа – вероятно, того самого «образца», который Чабб приносил в отель. – Вы делаете бизнис со мной, – продолжала девушка. – Не с ним. Уже легче. Я выдавила улыбку, хотя такие ужимки мне плохо даются. Наверное, я выглядела, словно какая-нибудь тетка де Кунинга [88] . – Я – редактор поэтического журнала, – сказала я. – Да. – Темные глаза не мигали. – Но сперва я закрою дверь. Пожалуйста, тихо-ла. Пусть старик спит. А то он сердится. Мы со Слейтером ждали в хаосе сломанных велосипедов, пока женщины опускали дверь и задвигали засов. Прежде чем я успела хотя бы шепотом воззвать к Слейтеру, они погасили длинную неоновую вывеску и повели нас вглубь мастерской. Я услышала хрипловатое дыхание и поняла, что Кристофер Чабб заснул на своей жесткой постели. Здесь даже воздух пропитался машинным маслом и бензином, однако на лестнице, по которой несколько часов назад пронеслась миссис Лим с мачете в руках, запахи начали меняться. В святилище пахло сосной и сандалом, и к ароматам примешивался другой, отрадный для меня, запах усадебной библиотеки, тысячи девственных томов, неразрезанных, плотно прижатых друг к другу страниц. |