Книга Звездун, страница 85 – Эндрю Холмс

— Суть передачи «Звезды в их глазах»… — произносит Феликс первые слова за последние пять минут. Мы оба смотрим на певца, и тут неожиданно мне приходит мысль, что сегодня не его день. Один сумасшедший с пистолетом в собственном доме — еще куда ни шло. Но два?

— Суть передачи «Звезды в их глазах» не в том, — продолжает Картер, — чтобы конкурсанты были похожи на звезду внешне, а в том, чтобы они похоже звучали.

Некоторое время мы все трое молчим, сбитые с толку, затем Брайан обращается ко мне:

— Когда ты зашел, я подумал, что это его телохранитель.

— Фрэнк? — уточняю я.

— Ну да, конечно, — отвечает он. Его взгляд мечется, парень явно занервничал. — Фрэнк должен вот-вот прийти.

Ясно, раз Брайан преследует Феликса, значит, видел Фрэнка раньше, а так как я его тоже встречал, то могу сказать, что у парня имеются все основания для беспокойства.

— Нет, он не появится, — говорю я.

— Обязательно появится. Он приедет за Феликсом. Он всегда заходит в дом.

Смотрю на Феликса и вижу в его глазах мольбу. Теперь все понятно. Феликс знает: мне известно о том, что Фрэнк не приедет, что он в отпуске. Но он блефует перед Брайаном. Размахивает Фрэнком как тузом и использует осведомленность Брайана против него самого, ведь Брайан в курсе того, что обычно за певцом приезжает телохранитель и входит в дом. Но ему также известно, что заменяющий Фрэнка водитель входить внутрь не станет, у него нет того уровня доступа, которым обладает постоянный телохранитель. Как я уже сказал, сегодня не день Феликса.

Особенно после того, как я говорю:

— Слушай, успокойся, Фрэнк в отпуске. Он не придет, ясно? Он улетел на Менорку.

Брайан смотрит на Феликса.

— Ты мне солгал, — медленно произносит он.

— Я забыл, — неловко оправдывается Феликс, бросая на меня гневные взгляды.

Честно говоря, мне до лампочки, что сейчас думает Феликс. Я бы предпочел, чтобы человек, нацеливший на меня пистолет, не вел себя так нервно.

— Сейчас за мной придет машина, — говорит Феликс, — клянусь Богом, не вру.

— Но ведь водитель не войдет в дом, не так ли? — осведомляюсь я, прежде чем Брайан успевает еще раз дернуться.

— Нет, — отвечает Феликс тихо, словно в его мозге промелькнуло видение захлопывающихся стальных дверей.

— Сколько у нас времени до того, как он приедет? — спрашиваю я. — Имей в виду: если ты солжешь, нам всем будет хуже.

— Пара часов, — выдавливает Феликс с помертвевшим взглядом.

После этой фразы в прихожей воцаряется что-то вроде перемирия. По крайней мере Брайан вроде уже не так нервничает.

— Ну хорошо, двойник, — произносит он наконец, — а ты что здесь делаешь?

Даже достигнув некоего равновесия, мы по-прежнему держим друг друга под прицелом. Феликс, третья вершина треугольника, абсолютно спокоен.

Но вопрос хорош. Что я здесь делаю? Как мне удалось вляпаться в такое дерьмо?

Проще всего было бы ответить так: я вошел, потому что обиделся на попытку отделаться от меня билетами на концерт. На самом деле это только половина правды. Я ведь не Брайан Форсайт, не преследователь-псих. И не одержимый фанат. Несколько дней назад у меня вообще не было записей Феликса Картера, нас связывало лишь то, что люди время от времени говорили, будто я на него похож. Я здесь потому, что приоткрылось окно в его мир и я увидел путь к спасению. Я здесь потому…

— Мне нужна помощь.

Они оба смотрят на меня вопросительно. Типа, в чем тебе требуется помощь? Колесо поменять? Сделать домашнее задание? Как тебе помочь?

— Мне нужна помощь…

Они оба чуть наклоняют головы вперед, ждут, что же я скажу.

— Мне нужна помощь, чтобы вернуть жену.

После моих слов в прихожей чувствуется почти осязаемое облегчение. Полагаю, что, если смотреть на это с их точки зрения, могло бы быть и хуже. Я мог бы потребовать помощи в решении какой-нибудь омерзительной сексуальной проблемы. В данных обстоятельствах немного семейного консультирования — безобидный пустяк.

— Послушайте, парни… — говорит наконец Феликс. Похоже, он неожиданно вспомнил, что это его дом, и что он — звезда, и что мы здесь из-за него, и поэтому, даже если мы и держим пушки, пора брать ситуацию в свои руки. — Послушайте, парни, вы не против, если я оденусь? Моя одежда в гостиной. Я оденусь, и мы сможем поговорить о твоих проблемах с женой. А потом, когда мы с этим разберемся, — он обращается к Брайану, — поговорим о том, чего хочешь ты. Как вам предложение?

К Феликсу вернулось самообладание, точно. Его голос звучит нарочито сдержанно и успокаивающе. Любопытно, обучают ли специально поп-звезд тому, как обращаться с людьми, подобными Брайану Форсайту или мне? Научил ли его Фрэнк, как вести себя в кризисных ситуациях? Типа, сохраняй спокойствие, убедительно разговаривай с человеком, вторгшимся в твой дом, узнай, как его зовут, не делай резких движений, не показывай страх…

— Ну, давайте, — добавляет спокойно певец, — позвольте мне одеться. Я замерз. Вы окажете мне неоценимую услугу.

Молодец, думаю я, устанавливает контакт. Правильно действует. Я бы сам так поступил на его месте.

— Хорошо, — говорю я.

— Нет! — повышает голос Брайан Форсайт. Таким тоном отец запрещает ребенку брать игрушки — мол, последнее слово здесь за мной.

— Ладно, — обращается певец к Брайану все так же спокойно и доверительно, — ты здесь главный.

Отлично: согласиться со своим местом в иерархии. Нужно запомнить этот прием.

— Но у меня вон в той комнате джинсы и футболка. — Феликс показывает вправо. — Я бы оделся, и мы бы сели, помозговали, что я могу сделать для вас.

Я смотрю на Брайана. Его заявка на единоличное лидерство мне не нравится. Давайте не будем забывать, что у меня тоже есть оружие. И все-таки пусть пока все идет как идет.

— Хорошо, — неохотно соглашается Брайан, — показывай дорогу… только медленно!

Феликс делает то, что ему сказали: медленно поворачивается и входит в дверь, ведущую в гостиную. Брайан следует за ним; он, похоже, не уверен, в кого ему целиться. Я пожимаю плечами, словно говоря: «Я не опасен», и Брайан идет за Феликсом; между нами установилось нечто вроде равенства.

Захожу за ними в гостиную, опустив руку с револьвером. Гостиная в точности такая, как я запомнил по документальному фильму, только беспорядка больше. Намного больше. Хотя Феликс не разделяет целиком и полностью мой собственный пренебрежительный подход к ведению домашнего хозяйства, мы явно одним миром мазаны. И от этого мне становится хорошо. И даже еще лучше, когда я замечаю пустые банки из-под пива на столе, который стоит между двумя диванами. Диваны явно дорогие и обтянуты белой кожей. Классно.