Книга Марсианское зелье, страница 71 – Кир Булычев

Внешне он напоминал человека, если не считать чрезвычайно маленького, по пояс Удалову, роста, зеленоватой кожи и жестких волос, которые пучками росли на лбу и на кончике носа.

– Прекграни вслука! – воскликнул космонавт, поглядев на небо, потом на Удалова и на строения, окружающие двор.

– Погода как погода. Для этого времени года в наших широтах мы лучшего и не ждем.

Космонавт поежился на ветру и произнес:

– Струку, крапатака.

– Оденься, – сказал Удалов. – Я подожду.

Он заботливо прикрыл за ушедшим космонавтом люк, а сам зашел за бок корабля: там меньше хлестало дождем. Розовая краска с корабля облезла – видно, не первый день его носило по космическим далям.

Пришел Грубин, накрытый армейской плащ-палаткой.

– Этот? – спросил он, указывая на корабль.

– Вот именно, – подтвердил Удалов.

– Некрупный. А ты как, достучался?

– Сейчас оденется, выйдет.

– Он к нам с визитом или как?

– Еще не выяснил. Погода ему наша не понравилась.

– Кому такая понравится! Не Сочи.

– Всегда я жду чего-нибудь интересного от прилета межзвездных гостей. Развития технологии, науки, искусств, – признался Удалов. – Даже сердце замирает от перспектив.

– Погоди, может, у него враждебные цели, – предостерег Грубин.

– Не похоже. Он в пижаме был, видно, проспал посадку.

– А на каком языке говорит?

– Язык пока непонятен. Ну ничего, расшифруем.

Расшифровывать язык не пришлось. Люк заскрипел, отворился, на землю соскочил космонавт, на этот раз в прозрачном плаще и такой же шляпе.

– Ну что ж, – проговорил Удалов. – Только учтите, что у меня в девять начинается совещание.

Космонавт вытащил из кармана черную коробочку с дырками, затянутыми сеточкой. Включил нажатием кнопки.

– Переводчик у тебя такой, что ли? – догадался Грубин.

Черная коробочка сразу произнесла:

– Вокрочитук па ла-там-пракава?

– Воста, – сказал космонавт, и коробочка повторила:

– Правильно.

С этого момента общение между космонавтом и людьми упростилось. Да и догадка Удалова оказалась правильной: космонавт принадлежал к развитой и продвинутой цивилизации.

Общаться с таким представляло большой интерес.

– Что за планета? – спросил космонавт.

Ему было холодно, он переступал с ножки на ножку, и потому Грубин предложил:

– Зайдемте ко мне, поговорим в тепле. Ну что за беседа на такой погоде.

– Если, конечно, не спешите, – добавил Удалов.

Космонавт махнул ручкой, что означало: куда уж спешить, и они пошли через двор к Грубину.

Космонавт вел себя прилично, вытер ноги, правда, по причине малых размеров на стул его пришлось подсадить.

– Планета наша называется Землей, – начал, когда все устроились, Удалов. – Завтракать будете?

– Нет, спасибо, – отказался космонавт. – Это в каком секторе?

– Сами понимаете, – объяснил Удалов, – у вас свой счет на сектора, у нас – свой.

Тем временем Грубин принес бутылку кефира, налил себе и космонавту. Удалов отказался, потому что завтракал. Космонавт принюхался к кефиру и сообщил, что слишком кисло, а у него желудок слабый.

– А вы откуда будете? – спросил Удалов.

– С Вапраксилы, – ответил космонавт.

Но это тоже ничего не сказало Удалову. Потому что Вапраксила свободно могла именоваться альфой Птолемея или бетой Центавра.

– И чего пожаловали? Экспедиция?

– Нет, – сказал космонавт, которого звали Вусцем, – нечаянно я к вам попал. Сломалось у меня что-то. Или в приборах, или в двигателе. Вообще-то я летел к моей тетке на Крупису, а вылезаю – оказывается, не Круписа.

– Нет, у нас не Круписа, – сказал Удалов.

– Хотя погоди, – перебил его Грубин. – А не исключено, что они Землю Круписой называют.

– Нет, – возразил Вусц, – на Крупнее я бывал неоднократно. Там ничего похожего и совершенно иное население. Не говоря уже о климате.

– Да, неприятная история, – согласился Удалов.

Тут в дверь постучали.

– Кто там? – спросил Грубин.

– Это я, Ложкин, – ответили за дверью. – Выходи скорей. У нас на дворе пустой космический корабль стоит. Может, его обитатели уже разбежались по квартирам с целью грабежа.

– Заходи, Ложкин, – пригласил Грубин. – И будь спокоен.

Ложкин зашел, увидел космонавта и смутился. По суетности своего характера он нечаянно оклеветал гостя.

– Мне очень обидно, – заметил Вусц. – Неужели подобные подозрения свойственны населению Земли? Должен отметить, что это говорит о низкой цивилизованности местного населения.

– Да я же не хотел. Но поймите, выхожу на двор, стоит корабль, незапертый, может, кто из мальчишек заберется.

– Да, – вздохнул космонавт. – Грустно попасть в отсталое общество и подвергнуться подозрениям. Было бы время, многому бы вас научил и просветил.

– Мы никогда не отказываемся от уроков, – сказал Удалов.

– Так что же теперь делать? – спросил Грубин.

– Делать? – Вусц поглядел в окно. Дождь перестал, выглянуло блеклое осеннее солнце. – Есть ли среди вас кто-нибудь, кто разбирается в гравитационных моторах?

– Вообще-то я техникой интересуюсь, – сказал Грубин. – Но с гравитационными двигателями дела не имел.

– Жаль, – огорчился Вусц. – У нас на каждом углу станции обслуживания. И миллионы, может быть, даже десятки миллионов механиков отлично разбираются в гравитационных двигателях.

– Ну, это понятно. – Ложкин хотел загладить свою вину. – При вашей цивилизации это неудивительно.

– Что ж, – сказал Вусц, – пойдем поглядим, что там.

Они с Грубиным пошли к кораблю. Грубин захватил с собой отвертку и плоскогубцы. Ложкин с Удаловым последовали за ними.

– Больших успехов вы добились в науке? – спросил Удалов по пути.

– Громадных, – ответил космонавт. – По сравнению с вами – даже поразительных.

– Рассказали бы, – попросил Удалов. – Мы соберем общественность, многие придут. А вы расскажете.

– Ну что ж, может быть, и выберу минутку, – сказал Вусц.

Космонавт жестом пригласил Грубина в корабль. Грубин с трудом пролез в люк. Подошвы его ботинок скрылись внутри, потом вновь показалось лицо.

– Тут мне, простите, без вас не разобраться. Где, к примеру, свет зажигается?