Онлайн книга «Настройщик»
|
— Пожалуйста, мистер Дрейк. Вы прекрасно понимаете, что вы оказались вовлечены в жестокую борьбу России за владения в Центральной Азии, которая ведется уже не один десяток лет. Мы всегда считали маловероятным, что Россия может интересоваться столь далекими землями, как Бирма. Однако в 1878 году в Париже произошла встреча между почетным представителем Бирмы и человеком, который как будто имеет лишь косвенное отношение к дипломатическим контактам. Это знаменитый русский химик Дмитрий Менделеев. Британская разведка в Париже отметила для себя это событие, но цель встречи осталась нам практически неясна. И случай был вскоре забыт, расцененный как один из тех многочисленных примеров дипломатических любезностей, которые не имеют далеко идущих последствий. — Я не понимаю, какое это может иметь отношение к доктору Кэрролу, или ко мне, или... — Мистер Дрейк! — прорычал лейтенант. — Это нелепость. Вы только что застрелили... — Мистер Дрейк, — проговорил Нэш-Бернэм, — мы вообще не обязаны говорить вам все это. Если вы не хотите оказать нам содействие, мы просто отправим вас в Рангун. Эдгар закрыл глаза и стиснул зубы. Он откинулся на спинку стула, голова у него задергалась. Лейтенант продолжал: — Арест полковника повлек за собой поиски тех, кто выполнял его указания. В результате мы не нашли почти ничего, за исключением письма, датированного 1879 годом, от майора медицинской службы Кэррола Дмитрию Менделееву, озаглавленного «О вяжущих свойствах экстракта Dendrobium из Верхней Бирмы». Хотя в письме не было никаких улик, свидетельствующих о шпионской деятельности, подозрения против Кэррола были возбуждены. Наличие же в письме множества химических формул наводило на мысль о шифре, так же как и многочисленные музыкальные партитуры, которые наше министерство посылало майору медицинской службы Кэрролу в Маэ Луин, могли оказаться вовсе не партитурами. Это те самые ноты, которые везли с собой и вы, мистер Дрейк. Когда мы проверили ноты, которые посылал сам Кэррол, мы обнаружили, что большинство из них просто нечитабельны, что заставило нас предположить, что за ними стоит вовсе не музыка, а некие зашифрованные сведения. — Это смешно! — запротестовал Эдгар. — Я слышал эти произведения в исполнении. Это шанская музыка, звукоряд в ней совершенно иной. Конечно, она звучит не совсем адекватно на европейских инструментах, но это никакой не шифр... — Конечно, нам было неприятно выдвигать такие обвинения против одного из наиболее успешных наших командиров в Бирме. Нам требовались дополнительные доказательства. Потом, несколько дней назад, мы получили донесение разведки о том, что Кэррол и вы встречались в Монгпу с представителями Лимбинского союза, а также с бандитским князем Твет Нга Лю... — Это действительно так. Я был там. Но... — Там, мистер Дрейк, Кэррол заключил соглашение с Лимбинским союзом о нападении на британские силы в Яунгхве и о последующем установлении шанской автономии. — Чепуха! — Эдгар подался вперед на стуле. — Я был там. Кэррол действовал вопреки приказам, но он был вынужден поступить так. Он убедил представителей Союза подписать мирное соглашение. — Он так вам сказал? — Нэш-Бернэм взглянул на лейтенанта. — Да, но я сам был там. Я это видел. — Скажите мне, насколько хорошо вы понимаете шанский язык, мистер Дрейк? Несколько секунд Эдгар молчал. Потом покачал головой: — Это нелепо. Я провел в Маэ Луин почти три месяца, и доктор ни разу за это время не проявил неповиновения Ее Величеству. Это человек твердых принципов, ученый, любитель искусства и культуры... — Давайте поговорим об искусстве и культуре, — снова ухмыльнулся лейтенант, обнажив зубы. — Что вы имеете в виду? — Зачем вы приехали в Маэ Луин, мистер Дрейк? — Вы прекрасно знаете, зачем я поехал в Маэ Луин. Военное министерство командировало меня для настройки рояля «Эрард». — Того самого рояля, который сейчас приплыл к берегу, на котором находится наш лагерь? — Совершенно верно. — И как же вы попали в Маэ Луин, мистер Дрейк? Вас сопровождали туда так, как было указано в вашем предписании? Эдгар молчал. — Мистер Дрейк, я спрашиваю вас еще раз. Как вы попали в Маэ Луин? — Доктор Кэррол прислал за мной. — Значит, вы поехали вопреки предписаниям? — Я приехал в Бирму, чтобы настроить рояль. Таковы были мои предписания. Я не мог вернуться в Рангун. Когда я получил письмо от Кэррола, я поехал. Я гражданское лицо. Никакого неподчинения в моем поступке не было. — Так, значит, вы поехали в Маэ Луин. — Да. — Что за инструмент вы собирались настраивать, мистер Дрейк? — Концертный рояль «Эрард». Вы это знаете. Я не понимаю, при чем здесь это. — «Эрард»... какое необычное название. И что же это за инструмент? — Это французский рояль. Себастьен Эрард на самом деле был немцем, но переехал во Францию. Я... — Французский? Вы имеете в виду тех самых французов, которые строят укрепления в Индокитае? — Боже, какая нелепость! Что вы этим хотите сказать?.. — Всего лишь совпадение, а может быть, дело вкуса? Существует множество прекрасных британских роялей. Эдгар посмотрел на Нэш-Бернэма. — Капитан, я не могу поверить своим ушам. Музыкальные инструменты не создают военных союзов... — Отвечайте на вопросы, — ничего не выражающим тоном отозвался Нэш-Бернэм. — Сколько времени занимает настройка рояля, мистер Дрейк? — спросил лейтенант. — По-разному. — Хорошо, тогда скажите мне хотя бы приблизительно. Сколько времени вам максимально приходилось затрачивать на настройку одного инструмента в Англии? — Только настройку? — Только настройку. — Два дня, но... — Два дня. Неужели? Однако же вы сами сказали, что провели в Маэ Луин почти три месяца. Если рояль можно настроить за два дня, почему вы после этого не вернулись домой? Эдгар молчал. У него кружилась голова, очертания предметов вокруг становились нечеткими, мир расплывался. Проходило время, но он все молчал. Наконец капитан Нэш-Бернэм откашлялся и произнес: — Вы сможете на суде дать показания против майора медицинской службы Кэррола? — Капитан, — медленно ответил настройщик, — то, что вы говорите, не может быть правдой. Я был в Монгпу, я присутствовал на той встрече. Я говорил с Твет Нга Лю. Доктор Кэррол добился мира. Вы увидите сами. Я верю ему. Он непростой человек, но он гениален, это человек, который способен покорять сердца с помощью искусства и науки. Просто надо подождать, и когда Лимбинский союз представит Ее Величеству свои предложения, вы поверите мне. |