Онлайн книга «Эта сука, серая мышь»
|
«Что за балаган?» – глазами спросила я у Оксанки. Та за Вероникиной спиной указала сначала на саму директоршу. А потом покрутила себе у виска. Вероника обернулась. Оксанка, вовремя сделала вид, что ковыряется в ухе. – Вы это можете как-то прокомментировать, Оксана? – строго спросила Вероника. – С утра постреливает… – Я не про ваше ухо!.. Что Ирина себе позволяет? И главное, на каком основании? – Вероника! Ну, вы же знаете, Ирине не нужны основания! Она работает, как умеет. И пока только благодаря этому мы держались на плаву. Оксанка всегда стоит за Чижову горой. Если бы не она, Ирку уже давно бы поперли отсюда поганой метлой. – Вот лично вы, Оксана, можете поручиться, что это было в последний раз? – Лично я? Нет… Во всяком случае, насколько я знаю Ирину. – Вот видите! – пожала Вероника плечами. Поправила на пальце огромный изумруд, так чтобы, если кто не видел, имел в виду. И тоже устремилась наверх. Но я ее задержала. – Вероника Леонидовна!.. – В отличие от Оксанки, которая боится однажды по ошибке назвать ее Вероникой Маврикивной, я всегда зову директоршу только по имени-отчеству. – Вы не могли бы уделить мне минутку? – Да. Что вы хотели, Полина? – Мне необходимо уехать на несколько дней. Возможно даже, недели на две, на три. Я могу это сделать? Вероника озадачилась. – Олег! – обернулась она к заскучавшему менеджеру. – Вы сможете сами довести «Политэк»? – Конечно. – А Управу? – Да вообще без вопросов. – Хорошо, – позволила она мне, – вы можете уехать, Полина. Но я вам даю на все про все пятнадцать дней. Впереди декабрь. У нас перед Новым годом ожидается много заказов. – Хорошо, я постараюсь вернуться… – Вы меня слышали? Пятнадцать дней! Припечатала и ушла. Я чуть было снова не присела всплакнуть. Все-таки обидно! Я же не какая-нибудь рабыня Изаура! Меня отвлекла Оксанка. – Куда это ты намылилась? Пришлось взять себя в руки и вкратце изложить свой план. Оксанка, выслушав, пришла в полный восторг. – Класс! Обожаю кататься на твоем драндулете! Если учесть, что я по городу-то к концу поездки уже в дупелину, то что со мной будет, когда мы приедем в Воронеж? – Зайчонок, ну кто же тебя просит так пить? – А что мне прикажешь делать с таким шофером, как ты? Тут или пить, или стреляться из двух пистолетов! – Огучка! А ты что, тоже поедешь? – ЯДА, бледный, как тень, отирался уже неподалеку и жадно прислушивался к нашему разговору. Почему он звал Оксанку Огучкой, для всех оставалось загадкой. Но если судить по пристрастию ЯДА к сочинительству хокку, можно предположить, что это прозвище дошло до нас откуда-то из Страны восходящего солнца. – Ну а что же мне делать, Лешенька?.. – Оксанка окинула опечаленного дизайнера странным взглядом, сочетавшим в себе иронию и нежность одновременно. – Эта же клуша совсем без меня пропадет! ДДА робко взял ее за пальцы. Цвет его щек при этом неестественно загустел. – Огучка, а можно я подарю тебе одну вещь? – Леш, да ты меня прям как в последний путь провожаешь! Ты не расстраивайся, эту вещь, если что, можно будет в гроб положить! Ну, на крайняк, со следующим покойником передать… Какая же Дорохова циничная! Просто уму непостижимо! Не понимаю, почему у Олега это вызывает смех. ДДА, кстати, тоже хмыкнул. Но потом напустился на нее: – Зачем ты так говоришь? Ты разве не знаешь, что мысль материальна? Он не выпускал ее пальцев. Все смотрел, как зачарованный странник. Убрал челку, лезущую ей в глаза… – Помедленее, пожалуйста, – попросил Олег, – я не успеваю плакать. Оксанка, обернувшись, рассмеялась. – Программа «Жди меня» и я – ее ведущий Простокваша! – точь-в-точь как натуральный ток-мен протараторила она. – Вернее, просто Кваша… Над этой белибердой они стали потешаться уже втроем. Одна я ничего не поняла. Неужели это смешно? Да где у Дороховой глаза? Вот если бы меня кто-нибудь так любил! Тут вылетела взбешенная Чижова. – Знаешь, что сейчас мне сказал этот козел? – обратилась она к Оксанке, но, посмотрев на нас, осеклась. – Идем, покурим! Курить в нашем офисе строжайше запрещено. Поэтому всем курильщикам (а курят у нас все, кроме меня и Олежки) приходится наслаждаться процессом на улице. Девчонки утеплились, надев на плечи по куртке, и вышли за дверь. И только они это сделали, как с лестницы скатился разъяренный Талов. Я таким его еще отродясь не видела! Метнув в нас гневный взгляд, он слегка сбавил шаг: – Что застыли? Почему не работает никто? Разгоню всех к чертовой матери! «У-у, видать, Чижова наворотила дел!» – подумала я, поспешно утыкаясь в первый попавший каталог. А Миша, быстро сообразив, где ему искать беглянку, чуть ли не ногой распахнул полуприкрытую дверь. – Чижова! – гаркнул он. – Вы что себе позволяете? Я еще с вами не закончил! – Да пошел ты! – послышался недовольный Иркин голос. – Я с сегодняшнего дня на вас не работаю! – Правда? – почему-то очень обрадовался Миша и тоже исчез из поля зрения. Через секунду вновь появилась Оксанка, юркнувшая назад с таким видом, будто была застукана за невероятно пакостным дельцем. – Да-а, робяты! – вполголоса сказала она. – Страсти накаляются! Все тут же стали закидывать ее вопросами: что, да как, да почему?.. Но она только отмахивалась: – Да ладно вам! Чижову, что ли, не знаете? Прорвется! И прорвалась! Они с Мишей вернулись через некоторое время, уже вполне миролюбиво обсуждая какую-то тему. Оксанка в тот момент как раз сидела у крокодилицы (как она называет за глаза Веронику). Упрашивала отпустить ее вместе со мной. В общем все устроилось наилучшим образом. Страсти по Ирине улеглись. Крокодилица отпустила Дорохову на все четыре стороны. Да еще, в отличие от меня, не поставила никаких временных ограничений. В ночь накануне отъезда мы сидели с Оксанкой в моей комнате и комплектовали вещи по разным пакетам. – Так, термос и диски – в салон! – распределяла я. – Да! И прихвати еще вон ту подушку. Вдруг захочешь вздремнуть в дороге. – Кто? Я?! Смеешься, что ли? Да мне впору с собой памперсы брать, а ты тут с какой-то подушкой!.. Эх, хорошо было бы прицепиться на тросу к рейсовому автобусу до Воронежа! – мечтательно сказала Оксанка. |