Книга Красная страна, страница 124 – Джо Аберкромби

– Думал удивить вас!

– Мы оценили! Но должен заметить, что у меня здесь около ста пятидесяти бойцов! – Коска покосился на трясущиеся луки, слезящиеся глаза и зеленые лица Роты. Некоторые из них крепко поддали, но все-таки держались. – Как признанный поклонник драматических финалов, я не вижу для вас счастливого выхода из сложившейся ситуации!

– У меня никогда не было счастливых выходов, – донесся рык Лэмба.

Вайл не понимал, как человек может сохранять спокойствие в таком положении.

– У меня тоже. Но, может быть, мы сговоримся и устроим хотя бы одно для нас двоих? – Движениями руки Коска отправил еще больше людей к тыльной части форта и потребовал новую бутылку. – Почему бы вам двоим не оставить оружие и не выйти к нам поговорить, как цивилизованные люди!

– Никогда не любил цивилизацию, – ответил Лэмб. – Думаю, вам лучше прийти ко мне.

– Чертов северянин, – проговорил Коска, вытаскивая и выплевывая пробку из последней бутылки. – Димбик, из ваших людей есть еще трезвые?

– Вы же сами сказали, чтобы каждый напился от всей души, – ответил капитан, сражаясь с потертой перевязью, которая никак не хотела надеваться.

– Теперь мне нужны трезвые.

– Может быть, часовые…

– Тащите их сюда.

– Контуса брать живым! – рявкнул Лорсен.

– Приложим все усилия, инквизитор, – поклонился Димбик.

– Но дать гарантию не можем, – Коска хорошенько отхлебнул из бутылки, не сводя глаз с постройки. – И тогда ублюдок-северянин пожалеет, что вернулся.

– Тебе не следовало возвращаться, – проворчал Савиан, заряжая арбалет.

– Я уже жалею… – ответил Лэмб, приоткрыв дверь и выглядывая в щелку. Глухой стук, полетели щепки, блестящее острие болта показалось из досок. Лэмб отшатнулся и захлопнул дверь. – Все пошло не так, как я рассчитывал.

– Это можно сказать о большинстве событий в жизни.

– Если в моей, так точно. – Лэмб выдернул нож из шеи экзекутора, вытер его о черную куртку мертвеца и кинул Савиану.

Тот перехватил оружие в воздухе и сунул за пояс.

– Ножей мало не бывает, – сказал Лэмб.

– Это – закон жизни.

– Или смерти. – Лэмб бросил второй. – Рубашка нужна?

Савиан пошевелил руками, наблюдая, как двигаются буквы татуировок. Будто надписи пытаются ожить.

– Какой смысл их накалывать, если некому показать? Я и без того прятал их слишком долго.

– Человек должен быть тем, кто он есть.

– Жаль, что мы не встретились тридцать лет назад, – кивнул Савиан.

– Хорошо, что не встретились. Я был безбашенным ублюдком тогда.

– А сейчас?

Лэмб воткнул кинжал в столешницу.

– Думал, что чему-то выучился. – Еще один в ставень. – Но вот я здесь и раздаю ножи.

– Ты выбираешь цель, правда ведь? – Савиан принялся взводить второй арбалет. – И думаешь только о том, что будет завтра. А потом вдруг через тридцать лет оглядываешься и понимаешь, что тогда выбрал цель всей жизни. И если знать заранее, то можно было бы подойти к выбору цели более тщательно.

– Очень даже может быть. Но, положа руку на сердце, признаюсь – никогда ничего не обдумывал тщательно.

Савиан наконец-то взвел тетиву, глядя на призыв к свободе, вытатуированный вокруг его запястья, как браслет.

– Всегда мечтал умереть в бою за правое дело.

– Так и будет, – сказал Лэмб, продолжая раскладывать оружие по всей комнате. – Ты умрешь во имя спасения моей старой жирной задницы.

– Это благородная цель, – Савиан вложил болт в желобок. – Отправлюсь-ка я наверх.

– Делай, как считаешь нужным. – Лэмб вынул из ножен меч, который забрал у Ваердинура. Длинный тусклый клинок вспыхнул серебристыми письменами. – На всю ночь потеха не затянется.

– Ты справишься здесь?

– Да. И будет лучше, если ты не станешь спускаться. Тот безбашенный ублюдок, что жил тридцать лет назад, иногда просыпается во мне.

– Тогда не буду мешать вам двоим. Знаешь, ты не должен был возвращаться, – Савиан протянул Лэмбу руку. – Но я рад, что ты вернулся.

– Не могу пропустить такую забаву. – Северянин крепко пожал протянутую ладонь.

Они посмотрели друг другу в глаза. В этот миг казалось, что у них такое взаимопонимание, как если бы они были знакомы три десятка лет. Но время для дружбы так и не наступило. Савиан всегда предпочитал больше внимания уделять врагам, а снаружи их хватало с избытком. Он развернулся, преодолел лестницу в три шага. Выскочил на мансарду с арбалетом в каждой руке, сумка с болтами висела через плечо.

Четыре окна. Два в передней стене, два в задней. Соломенные тюфяки вдоль стен и низкий стол, освещенный лампой. В ее неровном свете Савиан увидел охотничий лук, колчан со стрелами и шипастую булаву, металлически поблескивающую. Одно хорошо в наемниках – они разбрасывают оружие везде, где только появляются. Оставив арбалет у одного из окон в передней стене, Савиан подошел к другому и, приоткрыв ставни, выглянул.

Снаружи царил полный хаос. В свете огромного костра, выбрасывавшего тучи искр, суетились люди, спеша как с форту, так и в противоположном направлении. Похоже, далеко не все явившиеся поживиться рядом с Ротой рассчитывали оказаться посреди сражения. У самого входа валялся труп одного из экзекуторов, но Савиан не лил по нему слезы. В детстве он плакал по любому поводу, но годы иссушили его глаза. По-другому никак. Он видел столько всего и столько всего сделал, что в целом мире не хватило бы соленой воды.

У лачуг сидели стрелки, нацелив луки на форт. Савиан быстро прикинул расстояние, углы, места засады врагов. Потом появились торопливые люди с топорами. Схватив со стола лампу, Савиан запустил ее на крышу ближайшей хижины. Вспыхнуло пламя, жадно пожирая солому.

– Они идут к дверям! – крикнул он.

– Сколько? – донесся голос Лэмба.

– Похоже, пятеро! – Он вгляделся в движущиеся тени. – Шестеро!

Приклад арбалета уперся в плечо, он сжал теплую и надежную деревяшку пальцами, словно любовницу. Жаль, что большую часть времени он проводил с арбалетами, а не с любовницами, но цель своей жизни Савиан выбрал давно, и все происходящее – лишь шаг на долгом пути. Палец нажал на спусковой крючок, арбалет дернулся. Один из людей с топорами дернулся, шагнул в сторону и упал.

– Пять! – крикнул Савиан, перебегая ко второму окну.

Бросил первый арбалет и подхватил запасной. Слышал, как стрелы бьются по стене и ставням. Одна закувыркалась в темной комнате. Он поднял арбалет, прицелился в черную фигуру, выделяющуюся на фоне огня, выстрелил. Наемник завалился навзничь, но даже отсюда Савиан слышал, как он орет от боли, сгорая в жадном пламени.