Онлайн книга «Красная страна»
|
– Мать вашу, мать вашу… – хныкал Рыжий. Шай прижатием лезвия ножа к кадыку снова утихомирила его. Здоровенный тесак, размером почти с меч, был засунут у него за пояс, и свободной рукой она вытащила оружие. Подошедший вплотную Лэмб, который едва не касался головой низких стропил, протянул руку и, сграбастав Рыжего за ворот рубахи, вырвал его из ослабевшей хватки Шай. – Говори! Северянин дал парню пощечину, настолько сильную, что мог сбить с ног, но сам же и удержал его. – Я… – проблеял пленник. Лэмб ударил его снова. От громкого звука вздрогнули купцы в дальнем конце комнаты. – Говори! – Чего тебе? – Кто у вас главный? – Кантлисс. Его так зовут. – Рыжий торопливо заговорил, захлебываясь слюной и путаясь в словах. – Грега Кантлисс. Я не знал, что они настолько плохие. Просто хотел перебраться отсюда в те края. И заработать чуток деньжат. Я работал на востоке, на переправе. А потом после дождя паром смыло… Я… – Удар. – Мы не хотели этого. Поверьте мне… – Удар. – Среди них есть полные отморозки. Северянин по кличке Рябой. Он стрелял в старика. А все смеялись… – Ты видел, чтобы я смеялся? – Лэмб шлепнул его снова. – Я тоже не смеялся! – Рыжеволосый попытался прикрыться слабой рукой. – Мы не хотели участвовать во всех этих убийствах. Потому и ушли от них! Кантлисс обещал нам, что просто ограбим кого-нибудь. А оказалось – мы крадем детей… Удар Лэмба прервал его словоизлияния. – Зачем он крал детей? И подстегнул желание говорить еще одной пощечиной. Лицо парня перекосилось и раздулось с одной стороны. Из носа текла кровь. – Он говорил, у него есть покупатель. Мы станем богатыми людьми, если доставим детей к нему. Говорил, что дети должны быть невредимы, ни одного волоска на головах. Требовал, чтобы в пути они не нуждались… – Путь куда? – Очередной удар Лэмба. – Для начала в Криз, он говорил. – Это в верховьях Соквайи, – сказала Шай. – Ехать через всю Дальнюю Страну. – Кантлисса ожидает лодка. Он поднимется вверх по реке… вверх по реке… – Очень смешно. Потом куда? Рыжий обмяк, едва ли не потеряв сознание. Веки едва трепетали. – Не говорил. При мне не говорил. Может, Тэвернер знал… – его взгляд скользнул по трупу, прибитому ножом к стойке бара. «Вряд ли он что-то способен рассказать», – подумала Шай. – Кто покупает детей? – спросил Лэмб. Рыжий качал избитой головой, будто пьяный. Лэмб шлепнул его снова, снова и снова… Одна из купчих спрятала лицо в ладонях. Вторая глядела твердо, но мужчина, сидевший рядом, насильно усадил ее на стул. – Кто покупает? – Не знаю, – шепеляво ответил парень, пуская розовые пузыри с разбитых губ. – Стой на месте. Лэмб отпустил Рыжего, вернулся к «Шляпе», вокруг башмаков которого натекла алая лужа, снял меч с его пояса, вытащил нож из-под плаща. После перевернул ногой Красавчика, который вперился безжизненным взглядом в потолок, в то время как его кишки вывалились из живота. Северянин взял его мокрую от крови веревку, вернулся к пленному и начал обвязывать один конец вокруг его шеи. Шай наблюдала за этим, оцепенев и ощущая противную слабость. Немудреные узлы, но вполне надежные. Потом Лэмб потащил парня к двери, а тот поплелся за ним, как побитая собака. Но далеко они не ушли. Трактирщик выбежал из-за барной стойки и загородил выход, подтверждая истину, что с первого взгляда никогда нельзя судить о способности человека на поступок. Он комкал в руках тряпку, будто мог защититься ею от зла. Шай не верила, что это чем-то поможет, но не могла не испытывать уважение к его кишкам. Оставалось надеяться, что Лэмб не разложит их рядом с потрохами Красавчика, которые валялись на окровавленных досках. – Это неправильно, – сказал хозяин заведения. – И каким образом, умерев, ты сумеешь это исправить? – Голос Лэмба звучал мягко и не содержал ни тени угрозы. Ему не нужно было кого-то пугать. Два мертвеца отлично справлялись с этой работой и без него. Глаза трактирщика забегали, но не нашлось ни одного героя, чтобы встал рядом с ним. Все выглядели напуганными, словно Лэмб являлся олицетворением самой смерти. Только старая духолюдка сидела, выпрямившись и внимательно наблюдая за событиями, да ее спутник, одетый в шубу, закинул ногу за ногу и, не делая резких движений, подливал себе выпивку. – Неправильно… – Голос трактирщика был слаб, как разбавленное водой пиво. – Коль это произошло, то это правильно, – ответил Лэмб. – Мы должны собрать людей, судить его, как положено, допросить свидетелей… – Все, что ты должен, – старик шагнул вперед, – это спросить себя, хочешь ли ты стоять на моем пути. Хозяин харчевни шагнул в сторону, и Лэмб поволок парня мимо него. Шай поспешила следом, внезапно ощутив, что может двигаться. Дождь из ливня перешел в размеренную морось. Лэмб протащил Рыжего через залитую водой улицу к арке городских ворот, достаточно высокой, чтобы проехал всадник. Или чтобы повесить пешего. – Лэмб! Шай спрыгнула с крыльца харчевни, проваливаясь по щиколотки. – Лэмб! Он взвесил веревку на ладони и забросил ее на перекладину. – Лэмб! Шай наконец-то перебралась через улицу, выдергивая ноги из липкой грязи. Северянин натянул свободный конец веревки, и парень привстал на цыпочки, когда петля затянулась у него под горлом, глупо озираясь, будто не соображая, что происходит. – Тебе не кажется, что с нас хватит повешенных? – выкрикнула Шай, поравнявшись с ними. Лэмб не отвечал, наматывая веревку на кулак. – Никому это не надо! Он молча сопел, продолжая поднимать Рыжего. Шай вцепилась в веревку и принялась пилить ее мечом около самой его шеи. Лезвие оказалось достаточно острым. Справилась она быстро. – Убирайся прочь! Парень моргал, глядя на нее. – Беги, мудила гребаный! Она пнула Рыжего под зад. Он отбежал на несколько шагов, споткнулся, повалился лицом в грязь, с трудом поднялся и скрылся в темноте все еще с воротником из петли на шее. Шай повернулась к Лэмбу. Отчим глядел на нее, стоя с обрывком веревки в одной руке и мечом в другой. Смотрел и не видел, кажется. Он был вроде как не в себе. Неужели этот же человек склонялся над кроваткой Ро, когда девочка горела в лихорадке, и пел ей? Пел отвратительно, но ведь старался. И лицо его тогда кривилось от сострадания. А теперь Шай видела пустоту в его черных глазах, и страх охватил ее. Будто оказалась на краю бездны, и потребовалась каждая крупица храбрости, чтобы не кинуться наутек. |