Онлайн книга «Комендантский час»
|
Имел одной он думы власть, одну, но пламенную страсть. И совершенно противоположную Анжелкиной. У той любовь, у этого — война. И выражение смуглого морщинистого лица не сулило мне ни легкой, ни быстрой, ни вообще победы. Шаг. Сначала его, потом мой. Еще шаг. Вот сейчас он бросится в атаку, и что делать? Отбиваться? Сначала нужно найти чем, а под руку, как назло, не попадается ни хре… Нет, есть хрен. И не один, а в комплекте с хозяином, едва помещающимся в дверной проем. Шамшат завопил что-то совершенно неразборчивое, среднее между волчьим воем и горловым пением, я шарахнулся в сторону, а Сереженька, любимый телохранитель Афанасия Аристарховича, шагнул навстречу врагу, вызвавшему его на бой. И краем глаза можно было заметить, что настроение у амбала ровно такое же, как и у старшины наших домремонтников. Воинственно-бессознательное. Смотреть на поединок Пересвета с Челубеем у меня желания не возникло. Хотя бы потому, что слишком хорошо помнилось, чем он закончился исторически, а история, как правило, обожает повторяться. В спину из оставленной позади подсобки неслись звуки настолько жуткие, что несколько поворотов коридора я несся на полном автопилоте, не вспоминая о куртке, Анжелке, враче и собственном имени. А когда, вылетев на свежий воздух, замедлил ход и сфокусировал зрение, подумал: нет, там, пожалуй, страшно не было. Вот здесь — будет. Страшно. Бригада у Шамшата не особо многочисленная, с дюжину рыл, плюс-минус парочка. И вроде мирные были всегда с виду, но я чувствовал себя неуютно, даже просто проходя рядом, хотя улыбались, кивали, чуть ли не кланялись. И сейчас они тоже. Улыбались. Как улыбаются дикие звери. А еще смотрели на меня, не отрывая взгляда, сжатые пружинами напряжения. Порвут. Точно порвут. Я перед ними беспомощнее, чем грелка перед Тузиком. И бежать некуда. Не назад же? В первый раз удалось улизнуть от поединщиков, но второй побег вряд ли прокатит. Тем более шум приближается, значит, бой постепенно перемещается из подсобки на двор. Вот и все. Приехали. Были у Стасика планы, да вышли. Полностью и целиком. Как в старой песне пелось? Когда от близости спасенья уже кружилась голова, не то с небес, не то поближе раздались горькие слова… — И все-таки, тебе нужна помощь. Дежавю. Самое настоящее: та же блондинистая голова, выглядывающая из-за карниза крыши. — Или снова скажешь, что справишься сам? — Нет. Говорить правду легко и приятно? А вот шиш. И вроде стыдиться нечего, силы ведь совершенно очевидно неравны, но как-то неуютно стало от собственного ответа. Зато моего собеседника моральные категории волновали мало, потому что он сразу же задал следующий вопрос: — Забраться сюда сможешь? Я взял паузу. Секунд на пять. И ответил еще честнее, чем в предыдущий раз: — Нет. И причины снова объективны донельзя. Во-первых, скалолазание — не мой конек, а во-вторых, элементы внешнего декора не подойдут для опоры даже малолетнему пацанчику. Оборвутся. Потому что держатся только на соплях и честном слове. Вернее, куче слов, пропетых очередной ремонтной бригадой. Хотелось бы все это объяснить блондину. Зачем? Ну, например, чтобы не считал меня совсем уж безнадежным. А с другой стороны, какая разница, как он обо мне подумает? Даже если скажет, что… — Плохо. Ага, это самое. Сказал. Что ж, согласен. — Ладно, зайдем с фланга. Флигели здесь не особо большие, этажа в два с половиной, но прыгать все равно высоковато. Для нормального человека. А этот просто взял и сиганул вниз. Солдатиком. — Ты чего? — Да вот, решил ноги размять. В его приземлении был как минимум один позитивный момент: Шамшатовы подельники, все это время медленно продвигавшиеся в мою сторону, остановились. Но первоначальных намерений, похоже, не изменили. — Надо забраться повыше. Надо? — Туда, — указал на крышу галереи палец блондина. До места назначения можно было добраться двумя путями: по коридорам господского дома или напрямки через двор. И лично для меня оба пути были закрыты. Напрочь. — Маршрут подскажешь? Сейчас, когда он стоял рядом, в спецовке с логотипом «теле-еле-кома» на спине, вспомнилось, откуда мне знакома его фигура. И лицо, конечно. Видел, причем на крыше же, что характерно. Всю прошлую неделю парень копался в антеннах и проводах, отравляя жизнь местным интернет-серферам. Ну и мне отчасти. — Внутри или снаружи? Он оглянулся на дом, из которого доносилось все больше и больше шума: — Нет, тут хотя бы видно, что к чему, а там… Разумный вывод. Сереженька ведь не один амбал на службе у Афанасия Аристарховича. Много их. Очень. — Тогда только вперед. До галереи, потом по ней и наверх. — Отлично, с целью разобрались. А как насчет средств? — Мм? — Найдется поблизости что-нибудь, похожее на оружие? Он что, драться собирается? Хотя больше ничего не остается: противник осмыслил неожиданное изменение расклада сил и снова начал движение, расходясь двумя крыльями. Инструментов в подсобке — куча. Только эта «оружейная» до нас сама скоро докатится, вместе с оружейниками. А кроме нее… Ну да! — Там, в простенке. Пожарный щит был, можно сказать, винтажным, оставшимся с далеких времен, когда генеральскую усадьбу занимало какое-то учреждение с непроизносимой аббревиатурой, но укомплектованное полностью, согласно всем утвержденным инструкциям. — О, то, что надо! С такими пропорциями тела можно было взять и багор, и топор, но блондин рванул из креплений пожарный рукав. А вот мне, пожалуй, понадобится что-то потяжелее. Ломик, к примеру. — Держись сзади, но близко, на расстоянии шага. Сможешь? Соблазн и в третий раз ответить «нет» был велик, каюсь. В качестве нелепой и несмешной шутки. Но в свое время меня даже на роль клоуна не взяли, поэтому я коротко пообещал: — Постараюсь. — И уклоняйся, если что. Если — что? — На старт! Внимание… Марш! — скомандовал блондин. А дальше начался форменный шаолинь. Или показательные выступления по художественной гимнастике, только с брезентовой лентой. Самым безопасным местом оказался блондинов тыл. Правда, двигаться мне приходилось спиной вперед, следя за посвистывающим наконечником пожарного рукава, описывающим широкие круги все быстрее и быстрее. |