Книга Москва слезам не верит, страница 106 – Валентин Черных

– Надо привести свои дела в порядок, – объяснил он. – Операция – как бой на фронте, никогда не знаешь, чем закончится.

– Операция пустяковая, – утешила его Катерина. – Миллионы мужиков через нее проходят.

– Будем надеяться, – бодро произнес академик, а на глаза его навернулись слезы.

Боясь показаться слабым и беспомощным, он поспешно вышел.

– Боится, – вздохнула Изабелла. – И я боюсь. У него же диабет.

– А что анализы? – спросила Катерина.

– Плохие…

Катерина открыла коньяк, они с Изабеллой выпили.

– Министр звонил, – сообщила Изабелла.

– Мне показалось, что он хотел бы с тобой встретиться, – сказала Катерина.

– А мы встретились. Пообедали в ресторане. Но это все в прошлом. А что у тебя? С Петровым не помирилась?

– Нет.

– Людмила звонила, рассказывала, что у тебя кто-то появился.

– Появился и исчез.

– Не упускай! Тебе же на следующий год тридцать девять. А сорок лет – бабе век. Это народная мудрость.

– Ну а в сорок пять – баба ягодка опять.

– Это утешение для слабых. Я давно заметила: русские пословицы в основном предупреждающе беспощадные, но есть и для утешения.

– Какие?

– «Семь бед – один ответ» – это утешительная, а «жене спускать – добра не видать» – это предупредительная. «Хоть бы в щеку бил, да щегол был» – это утешительная. Я об этом когда-то даже диссертацию хотела писать. Если сама виновата – в ногах валяйся, проси прощения. Мужики отходчивы.

– Попробую, – сказала Катерина и подумала, что она и попробовала бы, да не знает как. Поехала бы к нему, но куда ехать, она не знала ни его адреса, ни даже фамилии… Не обращаться же в справочную: пожалуйста, адрес Георгия Ивановича. Фамилия? Не знаю. Год рождения? Не знаю. От сорок второго до сорок шестого. Таких тысяч сто на Москву наберется. Половину отбросить на стариков и младенцев – пятьдесят тысяч. В год можно проверить тысячу адресов. Пятьдесят лет искать. Катерина верила в единственное: он сам позвонит. Не сразу. Не сегодня. Вероятнее всего, в праздничные дни. Позвонит и поздравит. Это же хороший повод позвонить. Она бы таким поводом обязательно воспользовалась.

– Недавно Родион появился, – сообщила Катерина.

– Кто такой?

– Ну, Рудольф, Сашкин отец. С телевидения. Передачу про меня он снимал.

– Как интересно! – Изабелла наполнила рюмки. Катерина отметила, что коньяка в бутылке осталось совсем немного.

– Расскажи, как встретились?

– Никак. Он меня вначале не узнал.

– А потом? У тебя что-то шевельнулось? Ты же была в него влюблена.

– Ничего. Нормальный московский стареющий плейбой. Красивый, правда, еще.

– А может, попробуешь?

– Не могу. Я даже не думала, что он такой глупый.

– Умных мужиков не так и много, – заметила Изабелла.

– Министр умный.

– Этот – да, – согласилась Изабелла.

– Академик умный.

– Не очень, – не согласилась Изабелла. – Хороший, скорее. И хваткий. Если честно, я тебя не очень понимаю. Ты же всегда в заводских коллективах работала, кругом – мужики. Ты красивая, с хорошей фигурой. Ты что, принца ждала?

– Я ничего не ждала. Все некогда было. Сначала училась, потом по должностям шла. На их освоение время требовалось. А на любовь нужно иметь свободное время.

– Не так уж и много надо времени, – возразила Изабелла и почти шепотом сказала: – У меня любовник появился. Молодой, жадный, из меня деньги тянет. Я ему водку покупаю, обед готовлю. Он приходит, выпивает, обед съедает и трахает меня, даже не снимая ботинок.

– Зачем тебе это надо?

– Затем, что у меня этого уже скоро не будет, даже за деньги. Мне скоро шестьдесят.

– Еще не вечер, – возразила Катерина. – Я недавно была в клубе знакомств – называется «Кому за тридцать».

– Расскажи! Женщины моего возраста есть?

– Немного, – честно ответила Катерина.

– Вот видишь, – Изабелла грустно улыбнулась. – У меня все кончается. Не упусти ты своего.

– Но это не самое главное, – возразила Катерина. – Есть работа, друзья, дети.

– Но у меня и этого нет, – вздохнула Изабелла. – Ни работы, ни детей. Я всегда была только женщиной. А теперь и это заканчивается. – Изабелла попыталась встать, но не смогла. Катерина подняла ее и повела в спальню, чувствуя, что и сама нетвердо держится на ногах.

Она уложила Изабеллу в постель. У нее кружилась голова, и она легла рядом с Изабеллой. В спальню заглянул академик:

– Напились, что ли?

– Напились, – подтвердила Изабелла. – Напейся и ты.

– Вы мне не оставили!

– Возьми в баре.

– Не буду. Мне нельзя.

– Можно, – сказала Изабелла. – Уже можно. Тебе уже все можно.

– Объясни, – потребовал академик.

Но Изабелла уже уснула. Катерина проснулась около двенадцати ночи. Позвонила Александре.

– Мама, что случилось? Я уже всех обзвонила. Мамочка, приезжай скорей. Я уже решила морги обзванивать.

– Я жива. Никто не звонил?

– Гога не звонил.

– А кто звонил?

– Родион Петрович.

– Ты его послала?

– Пока нет. Отложила до твоего правдивого рассказа.

– Приеду – расскажу.

Катерина сварила себе крепкого кофе, выкурила сигарету. Изабелла продолжала спать. И академик спал в своем кабинете, укрывшись старым пледом.

Катерина тихо вышла. Ехала она нормально, со средней скоростью, зная по опыту, что милиция в основном обращает внимание на тех, кто едет или слишком быстро, или слишком медленно.

Подъехав к дому, посмотрела на свои окна – в них горел свет. А вдруг он пришел, подумала Катерина. Ее встретила сонная Александра.

Катерина сбросила плащ и прошла в свою комнату. Александра обиженно заметила:

– Когда задерживаешься, надо звонить.

– Ты звонишь, когда задерживаешься?

– Я тебя не понимаю.

– Я тоже, – ответила Катерина. Александра села рядом с ней и ужаснулась:

– От тебя пахнет водкой!

– Коньяком, – ответила Катерина.

– Ты вела машину в таком состоянии?

– Нет, машина меня вела.

– А почему ты хамишь?

– Я отвечаю, как обычно отвечаешь ты.

– Может быть, поговорим? – предложила Александра.