Онлайн книга «Москва слезам не верит»
|
– Ты о нем не думай, – подсказал Еровшин. – О ком? – О режиссере. Пусть думает он. Ему придется выкручиваться. – Не поняла. – Дело в том, что у него две семьи. Одна женщина еще с института – Женя, актриса, очень средненькая, он ее иногда снимает в маленьких ролях. Она родила ему сына. А когда он делал свою первую картину, в массовке снималась студентка. Короче, она родила от него двойню. Сейчас девочкам по десять лет. На первую половину экспедиции всегда приезжает первая жена с сыном. А вчера к нему приехала вторая жена с девочками. Зачем же он приглашал меня на съемки, подумала Людмила. – А он знает, что я сегодня приезжаю? – Знает, если ты ему сообщила. – Я не сообщала. – Значит, не знает. Наверное, у него возникнут некоторые трудности. Сейчас в Таллинне с гостиницами трудно. Обычно заказывают, как минимум, за неделю. Людмила представила, что она сидит в фойе гостиницы, свободных номеров, конечно, нет. Хорошо, если ее подселят к какой-нибудь ассистентке, а то просто поставят раскладушку. Что же будет делать режиссер? – Мужская месть? – взглянула она на Еровшина. – Ну, совсем крохотная, – улыбнулся Еровшин. Режиссер ждал на перроне. Он увидел Людмилу, поздоровался с Еровшиным и вдруг сказал ему: – Надо было предупредить, что вы вдвоем. – Извините, но ведь вы приглашали Людмилу Ивановну. Я сам был тому свидетелем. – С местами в гостинице какой-то кошмар. – Режиссер сморщился, будто съел что-то очень горькое. – Извините, мы вам не могли достать люкс, но одноместный номер – вполне хороший. – Можете не беспокоиться, – успокоил его Еровшин. – Я остановлюсь в нашей ведомственной гостинице. – Замечательно! – обрадовался режиссер. – Тогда ваш одноместный номер мы можем выделить Людмиле Ивановне. Людмила посмотрела на Еровшина. Тот полуприкрыл глаза. – Нет, – покачала головой Людмила, – я, пожалуй, тоже остановлюсь в ведомственной. Из-за спины режиссера возникли два рослых парня, подхватили чемодан Людмилы и сумку Еровшина. Еровшин и Людмила пошли по перрону. Режиссер пытался пристроиться рядом. – Нам надо договориться о встрече, – предложил он Еровшину. – Я приеду на съемку. – Когда за вами прислать машину? – Меня привезут. – Мы сегодня снимаем на побережье. – Я знаю. Буду в четырнадцать часов. – В это время у нас перерыв на обед. – Перенесите обед на час раньше. Они вышли на привокзальную площадь. Тут же подкатила черная «Волга». Шофер распахнул дверцы перед Людмилой и Еровшиным. Еровшин сел рядом с Людмилой на заднее сиденье. Парни, что несли их вещи, сели в другую машину. По узким улицам Таллинна ехали медленно, потом, когда выбрались за город, машины набрали скорость. Ехали молча. Людмила подумала, что вряд ли у нее сохранятся отношения с режиссером. Ведомственная гостиница оказалась дачей на берегу моря. Рядом было еще несколько дач. Их встретила женщина средних лет. – Людмила Ивановна, ваша комната наверху. Комната оказалась целым этажом с гостиной, спальней, ванной и туалетом. И мыло, и белые махровые халаты, и шампуни «Флорена» – все как в квартирах на Таганке и Садовом кольце в Москве. По-видимому, их закупали оптом для всех подразделений. Людмила приняла душ, переоделась и спустилась вниз. Стол для завтрака был уже накрыт. Еровшин залил кукурузные хлопья горячим молоком, это же проделала и Людмила. Еровшин выпил чашку кофе с поджаренным хлебом и джемом. Людмила не выдержала и съела несколько сосисок, очень уж соблазнительно выглядели, в Москве продавали белесые, безвкусные или очень соленые. – Ты ведь была в Таллинне! – заметил Еровшин. – Была. – Если хочешь посмотреть, что не видела на экскурсии, или походить по магазинам, можешь взять машину. А ведь я ему никогда не говорила, что была в Таллинне на экскурсии, подумала Людмила. – У тебя дела? – спросила Людмила. – Нет. Я хочу посидеть у моря, может быть, пройтись… – Ты хочешь побыть в одиночестве? – Я всегда радуюсь, когда ты рядом. Они вынесли шезлонги и пледы. Еровшин читал пухлые иностранные газеты, Людмила взяла для себя детектив Агаты Кристи, изданный в Таллинне на русском языке. Но читать не стала, ей хотелось обсудить ситуацию. – А первая жена знает о существовании второй? – Знает, – подтвердил Еровшин. – И как же они уживаются? – Они оказались разумными женщинами. Первая жена понимала, что актриса она очень слабенькая и, если уйдет, ее никто не будет снимать даже в эпизодах. Поэтому все происходит, как должно происходить. Она приезжает на съемки, снимается в эпизоде, приходит на его премьеры в Дом кино как жена. Она как бы первая. Другая приезжает в экспедицию во вторую очередь, ходит в Дом кино с детьми, но только не на премьеру, а на показ для студийных работников. Кстати, детей он усыновил. – А разве можно, не женясь, усыновить? – удивилась Людмила. – Конечно можно. – Какие же вы подлецы, мужики, – вздохнула Людмила, – оказывается, все вам можно. – Как и вам! – Мы такое себе не позволяем. Когда у женщины есть муж и есть любовник, муж никогда не знает о любовнике. – Очень часто знает, – не согласился Еровшин. – Но смиряется, если любит. Я знаю одного академика, очень талантливый ученый, мировая величина. Он был женат, любил свою жену и влюбился в другую женщину. Он не мог бросить жену и не мог отказаться от любимой женщины. Он заболел, чуть не сошел с ума. И тогда эти женщины, которые тоже любили его, собрались, обсудили ситуацию и решили жить втроем. Этот брак втроем продолжается уже двадцать лет. – Они живут в одной квартире? – У них две квартиры в одном доме. – А я бы могла договориться с твоей женой? – Вряд ли, – подумав, ответил Еровшин. – Расскажи о ней, – попросила Людмила. – Она умерла два года назад. – И ты мне ничего не сказал об этом? – поразилась Людмила. – Ты никогда меня не спрашивала о жене. – Ты ее любил? – Да. – А меня? – Да. – Но почему я не родила от тебя ребенка? – Ты этого не хотела. Ты всегда хотела выйти замуж. Ты и сейчас этого хочешь. |