Онлайн книга «Ключ власти»
|
— Хм!.. А что полагается делать, когда приглашают? — Смотря, кто зовёт. Мне этот тип не понравился. По-моему, он уже клюкнул, теперь клеится ко всем подряд. — «Клюкнул» означает… Лара выразительно щёлкнула себя по горлу: — Принял на грудь, заложил за воротник, налимонился. Короче, выпил спиртного. А может, подкурился вейским зельем, кто их разберёт… — Нет, макоманы не такие липкие, — как опытная в разной дури, возразила Без. — Они бродят, ничего кругом не видя, или валяются в лёжку. Когда народ сорит деньгами, самое время просить милостыню. На папертях, у церковных оград и решёток парков высыпало множество нищих, калек и бездомных. Их увечья, язвы, стоны и мольбы ужаснули Эриту. До сих пор ей, как царской дочери, в дни милосердия предъявляли чистых, отобранных бедняков и несчастных — солдат-инвалидов, многодетных вдов, чахлых сироток, — чтобы она их высочайше утешила и одарила кошельком унций. Но эти люди!.. откуда их столько?.. и там, и тут — тянутся тощие руки, смотрят просящие, голодные глаза. Тёмное горе словно просочилось из земли и замарало стольный град. В будни живая беда, как горькая накипь, шевелилась и вздыхала в закоулках — а сегодня выглянула на улицы. — Добрые барышни, пожалейте малых деток! Уделите им от своего богатства… Тюрей на воде кормлю, чужие корки размачиваю… — Унции не подают, — шепнула Лара, дёрнув Эри за рукав. Без ума монетами бросается!.. — Вон стоит монах, меняет серебро на лики… Но Эрита уже дотянулась, унция попала в ладонь нищенки. Та порывисто поцеловала руку доброй барышни: — Благослови вас Отец Небесный! На неделю нас спасаете!.. — Где вы живёте, мульена? почему так оскудели? — Эри с невольным состраданием глядела на измождённую женщину и её детей, одетых в обноски. — На Пешке, в ночлежке. Две лики за койку, спим вместе. Мы гатарские, от голодухи бежали. Прошлый хлеб-то забрали в казну, на войну, а нынешний год в Гатаре бесхлебье, вот и спасаемся тут… — Я должна купить им еды, — повернулась Эрита к Ларе. — Где её продают? — Эри, ты всех не накормишь. Их так много, посмотри. У царевны от гнева глаза потемнели: — Это моя держава. Значит, я должна о них заботиться. Быстрой походкой она направилась к монашку. Рядом худой приютский мальчуган в серой форме держал плакат: «РАЗМЕН! Жертвуйте на детский дом святого Эгена!» Молодой инок стал отсчитывать лики, благодаря за взнос. Эри гладила по головам его опрятных питомцев — умытых, причёсанных… но с такими худущими, постными лицами, хоть иконы с них пиши. Детишки льнули к ней, как ягнята к матери. — Брат, они у вас хорошо питаются? — В меру средств, ан. Сколько нам жертвуют — столько и пищи. — А святой престол? — Она вспомнила роскошное убранство кафедрального собора, где её посвящали в девицы. — Отец Веры помогает вам? — Его Святейшество заботится о сотнях тысяч — тех, кто в крайней нужде, — мягко ответил монах. — Но патриаршая казна не бездонна. Я с началом войны отдал дому Эгена всё, что имел. Мои — лишь тело, душа и наперсное Око. Даже ряса с опояской принадлежит ордену. Смутившись, Эри прибавила ещё унцию. Парень, посвятивший себя сиротам, одним своим видом побуждал быть щедрее. Она вернулась с полным кульком горячих пирожков и вручила его нищенке. Пока дети жадно ели выпечку, Эрита сквозь зубы промолвила Ларе: — Десять лик за пирог, безумная цена!.. Можно подумать, начиняют не говядиной, а мясом райских птиц. А мука? делинская, пуд стоит червонец! я у торговки выспросила… что, своей муки нет в империи? Безобразие, я буду писать к государям — пусть сдержат, снизят цены… «Ого! — скосилась Лара с уважением. — Эти бы слова да в императорский указ…» — Напиши брату-наследнику, пусть уговорит батюшку, — дерзнула она влезть в придворные дела. — Говорят, Гиан Севастен любит простых людей — пусть похлопочет… — Гиан, любит? — Эрита чуть поморщилась. — Да, особенно девиц. — Гуляет? — почуяв тайны двора, Лара навострила ушки. Но Эри отделалась мимолётным замечанием: — У них с Цересом много общего. Скачки, яхты, псовая охота… «…с той разницей, что мой белокурый братец — повеса! Церес хоть честолюбив — государей хотел свергнуть, на мне жениться, — а этому всё пиры, красавицы и церемонии!» Тем временем Лис неосторожно купила своей златовласке сладкую тянучку. Хайту пришлось отмывать водой из уличного крана. Пока компания вновь собралась вместе, и Ларита расшугала пареньков-ротозеев, девы наслушались немало интересного. — Давайте-ка уйдём отсюда! Хайта, нельзя показывать язык. — Там антиквар продаёт старинное железо, — намекнула Бези, указав Ларе на витрину. — Латы, мечи и прочее. Как думаешь, он даст примерить шлем?.. — Как ты думаешь — девушки часто ходят к антиквару с такой просьбой?.. Где его лавка? Тьфу, какой антиквар — он старьёвщик! У антикваров — статуи, каминные часы, картины, а тут всякая ржавь! — Госпожа моя, я хочу молока. — Боже, Хайта, откуда здесь взять молоко? Завтра утром приедет молочник… — А вон, написано: мо-ло-ко. — Златовласка всю дорогу вертела головой, примечала и запоминала. — Лунное молоко, — вмешалась Эрита. — Стакан — пять червонцев. От него сходят с ума. Как это могут наливать в приличном заведении? «Пять пудов муки за стакан отравы!.. Что-то неправильно в ценах. Клянусь, я напишу отцу… и Гиану. Но поймёт ли?» — Хочу молока, — встав на месте, запела Хайта противным голосом. Слезами и мольбами она вымучила из хозяйки, чтобы ей оставили ошейник акульей кожи. Для себя же чётко уяснила, что здесь её на поводок не возьмут. Можно смело вредничать. — Сколько повторять — это не молоко! болтушка из плесени! — Хочууу молокаааа… — Эни кейджет вайкери. — Бези догадалась повторить на языке шахт. — Ан Бези, вы волшебница. Чем вы ей пригрозили? — спросила Лисси с интересом. — Просто дала понять, что там продают. Это для замужних. Или для зрелых мужей. — Я слышала — кое-кто торгует с подземельями… со станами, — задумчиво проговорила Лара. — Их проклинают в церквах… Кейджет — от слова «кейф», луна? верно, Без? — Точно, Ласточка. Ты делаешь успехи. — Тогда я не понимаю. Мы же воюем со станами, а тут их молоко наливают… — Лапушка, всегда найдутся жохи, готовые торговать хоть с царём тьмы. Им главное — сшибить деньгу, а что из этого выйдет — им плевать. — А сколько у вас лун? — Две, Цанхаф и Элуфа. Они мельче вашей, похожи на звёздочки. |