Онлайн книга «Ключ власти»
|
— Не слышу вас… не слы… — еле-еле пробился голос «Белого Облака», а потом пропал. — Ларита, что случилось? — встревожился Карамо. Она очнулась, поняла, что никакого ветра нет. Но по шлему бил, нёсся и гудел эфирный вихрь, как будто пространство эфира сдвинулось и пошло каруселью, а она стояла на пути громадного, необоримого ветра. — Очень сильные помехи… — выдохнула она. — Все голоса глушит. Даже грозу забивает… — Снимите шлем. Не дочитали — и хватит. Важное было в начале, до середины текста. Но Лара успела возмутиться. Откуда эта дьявольщина?! Юнкер, что ли, эфир мутит из вредности?.. Нет, ему такое не по силам. Тем более, вихрь явно крутится, и его середина не в Панаке. Но где? Собравшись, она почти в ярости повела головой, не открывая глаз. В темноте второго зрения волны помех выглядели чёрными валами. Один за другим, без остановок, они накатывали с северо-запада — по ходу ветра, дувшего над Селищем — и уходили прочь. Как спицы колеса. Или лучи маяка. Едва не сбив со стола пробирки и спиртовку, она разместила там карту, придавила её локтями и путевым компасом, наложила линейку и провела карандашом жирную линию через Гушский пролив на Кивиту и дальше, до гор Святой Земли. — Вот здесь, на этой черте. — Что? — Не знаю. То, что даёт помехи. Оно далеко, но там — сплошная тьма. Осторожно поставив пробирку в штатив, Карамо развернул карту югом к себе. — Хм… В этом направлении нет ничего, что могло бы… В Церковном Крае там плантации, монастыри, деревни кивитов. И непроходимые леса. Вы уверены, что не ошиблись с азимутом? — Точней меня только Бези наводится. — Может, это от усталости? — Давайте кого-нибудь спросим! хоть Огоньк… кадета Хавера. Он сейчас без обруча, но если… — Запишем время и дату, — предложил Карамо, взяв часы. — Позже, на материке, узнаем, что замечали в этот час другие. Оно… продолжается? — Да. Но… вроде бы слабеет. Волны всё мягче. — Знаете что — оставим депеши на завтра. Сегодня вы много волновались — перелёт, масса новых впечатлений… — Я совсем здорова! — Лара обиделась, что Карамо принимает её за хилую барышню, которая чуть что — и сляжет: «О, дайте нюхательной соли! ой, я вся дрожу! ах, моё сердце!» — …велю заварить свежего чая. У гушитов целебный чай, он чудесно восстанавливает силы. — Да я ещё десять депеш передам, если нужно! — Хватит, хватит, дайте сюда шлем. — Это от бани, — пояснила Хайта, сидя на корточках рядом с патой. — Мы горячо мылись. — Чепуху не говори, а?.. — одёрнула её Лара. — Вот, помехи почти стихли. Дочитаю, ладно? Вы что, не верите мне? — Завтра, ан Ларита. — Карамо остался непреклонен. — А относительно доверия… применим эталон. — М-м-м… может, лучше без настоек?.. — Эталон — это образцовая мера, нечто, всегда дающее точный результат. Хайта, открой вот тот баул и достань футляр тёмно-красной кожи с бронзовой застёжкой. В первый миг Хайта не поверила, что господарь Карамо позволяет ей взять в руки драгоценность. Но жест господаря не оставлял сомнений, и она, трепеща, извлекла кожаный футляр, невольно поглаживая его пальцами. — Гере… гере кавалер… а я… могу взглянуть? — Посмотри, но не трогай. Пепельно-золотистая гладь притягивала Хайту как магнит. Неудержимо хотелось лизнуть, проверить, сравнить вкус металла с тем, что отложился в памяти. Она с огромным трудом удержалась от касания. — Итак, вы хотели услышать ключ, — напомнил Ларе Карамо. — Говорить вам не придётся, даже не пытайтесь. Просто слушайте. С боязливым недоверием Лара взяла предмет обеими руками — у, какой он тяжёлый, холодный! — медленно поднесла ко лбу и плашмя приложила к коже. В голове, внутри, раздался щелчок, будто какие-то косточки сдвинулись. Вслед за этим из предмета раздался голос. Пугающе и поразительно было слышать слова из вещи. Наверно, так чувствует себя человек, впервые оказавшийся перед рупором граммофона или фонографа. Лара ясно понимала, что голос идёт ниоткуда, не со стороны, а прямо изнутри таинственного предмета, словно он был там запечатан, заклят колдуном, а теперь обрёл свободу. Голос оказался молодым и женским, даже красивым, но звучал как-то ровно, бесчувственно, размеренно и гладко, будто у псаломщицы. Язык был совершенно незнаком Ларе, но смысл речи сам собой раскрывался в сознании: — ОШИБКА. УСТРОЙСТВО СОБРАНО НЕ ПОЛНОСТЬЮ. СОЕДИНИТЕ ВСЕ СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ УСТРОЙСТВА И ПОВТОРИТЕ ПОПЫТКУ. БЛИЖАЙШАЯ К ВАМ СОСТАВНАЯ ЧАСТЬ НАХОДИТСЯ В ПРЕДЕЛАХ ПРЯМОЙ ВИДИМОСТИ. — Где? — вырвалось у Лары. В темноте возник тонкий голубой луч, обозначил направление и угас. — Что? — вскочив, Карамо невежливо схватил её за плечи. — Что вы слышали? Повторите мне! — Ошибка, — забормотала Лара, отняв ото лба умолкший предмет. — Устройство собрано не полностью. Соедините все составные… — Да, да, это знакомо. Но почему вы так спросили? — …находится в пределах прямой видимости. Ну, я машинально… — В пределах! о, дьяволы небесные! — забыв о лечении, о пате, о своих неприлично голых ногах, кавалер, прихрамывая, заметался вокруг ошеломлённо сидящей Лары. — И вспыхнул луч, так?! — Да. — Куда он указал?! — Вон в ту сторону. Кинувшись к карте, Карамо провёл пальцем по карандашной линии. — Нет. Отклонение почти три румба… но в прямой видимости! то есть миль десять, не дальше… Господи, рукой подать… где же? Придя в себя, смятённая Лара спросила: — А… раньше ключ говорил что-то другое? — Вот именно, другое. «Ближайшая к вам составная часть недосягаема». Десять миль… Что у нас в той стороне? — Он вытряхнул планшет с другими картами и принялся в них лихорадочно рыться. — Посольство Фаранге, — сдавленно вымолвила Лара. Замерев, кавалер выдохнул: — Быть не может. Сыны крокодила и цапли… Ан Ларита, я настоятельно прошу вас молчать о том, что здесь происходило. Хайта, это и тебя касается! — Ни слова, господарь, — мгновенно сменив позу, златовласка оказалась на коленях и склонилась, коснулась пола лбом и ладонями. Ещё чего — делиться с кем-нибудь такими ценными вестями! Она всё запомнила, чтобы сохранить в себе. — Было что-нибудь интересное? — полюбопытствовала Эри. Она, сидя у лампы в отведённой им комнате гостевого дома для господ, писала на листе почтовой бумаги. |