Онлайн книга «Ключ власти»
|
Все спешили провернуть делишки в льготный день, нажиться и урвать своё. — Ставки — вы слышали? — выросли до небес. Сейчас один в игорном доме выложил расписку — судно с экипажем и полными трюмами против дома с меблировкой и столовым серебром. — Хм, неравная игра. Надо было в ставку слуг включить. — Куртизанка Сита поставила свою ночь на карту! — А что ставят против этого? — Спорят, кто больше. Дошло до трёх тысяч золотом. — Жаль, певица Джани уехала. Такой разгул, и без актриски… Её бы червонцами засыпали. — Молода ещё! выгоды не понимает… Голосок — птичка райская! — А ножка — загляденье!.. — При такой красе иметь дурня-импресарио — беда. — Не скажите. У неё турне по Синей половине — сперва в столичном Руэне, потом в Эренде, и везде аншлаги. Сам император… — …а в Эренде — принц опальный, ха-ха! Вся царская семья полюбуется. Свечерело. Солнце прокатилось колесом над большим городом — опалив черепичные крыши цвета кофе и стены жёлтого песчаника, строгие шпили церквей и звонниц, оно алым шаром опустилось к морю. Пылал закат, волны пламенели словно кровь. Дышала теплом брусчатка мостовых, остывали крепостные валуны. Последние лучи солнца легли тусклым бликом на купол морской биржи. Из курительных притонов веял сладковатый дух — там, не таясь от полиции, макоманы вдыхали дым вейского зелья, закатывали глаза, растворяясь в грёзах. А улицы кишели нарядной публикой! а музыка и песни взлетали выше крыш! — Эй, девицы! Верите в Бахлу? — наступал одетый пиратом. Речь его звучала с чужеземным, даже не вейским акцентом — кто он такой? поджарый, темноглазый, сильный как горный кот. Может, полукровка? или нарочно изменил говор?.. — О, да! — щебетали хохотушки, одетые баханками. Смуглые пираты с повадками котов — лица скрыты шёлковыми платками, лишь очи блестят… интересные парни. Можно и пококетничать. — Тогда идём к бутам! Всё — сон; мир нам только кажется… а мне кажется, что ты красивая. Или я ошибся? покажи лицо. — Ах, чего захотели! — Возьми её в плен, — с тем же акцентом приказал темноглазому ухарю пиратский капитан, молодой и высокий. Как золотой волк среди смуглых шакалов. Его наряд песочного цвета подпоясан алым шарфом, светлая кожа тронута загаром, низкий тюрбан — из палевого шёлка. Пшеничные брови походили на крылья солнечной чайки, а бледно-голубые глаза магически притягивали. «Ой! наверняка он коварный… и нежный?» — Я сдамся только Алому Шарфу! — Безумно рад. Давно мечтал о белокожей деве. Ты станешь жемчужиной моих покоев. — Хи-хи-хи, Даяна — Жемчужина! — Бедняжка, тебя увезут к вейцам! — Она будет любимой наложницей! вся в серебре и самоцветах… — …с кольцом в носу! — Ну и что? Изысканное украшение! — спорила девица, спутанная кушаком пирата. — Господин Алый Шарф, пожалуйте мне кольцо с рубином! — Как захочешь, о лазурь моего ожерелья. Разуйте её. Красота ног — отрада для глаз. — Зачем? — недовольно бросил его спутник, худой и бледный, чьи глаза были окружены синеватыми тенями, а сабля на боку казалась настоящей. — Мы идём в музей, это обуза… — В музей! — рассмеялись девушки, шутливо теребившие Даяну. — Выбирать кольцо Жемчужине!.. Ради праздника вам продадут. Будем просить именем Калаван Яра! — Я беру всё, что само идёт в руки, — жёстко ответил Алый Шарф бледному парню и прибавил тише: — Устрой остальным угощение… дай им конфет. Веселясь и заигрывая, компания двинулась к музею, а худой спутник капитана на ходу раздавал шарики в разноцветной сладкой глазури. Лакомства и удовольствия — закон праздника! Сарцина кутила, заливаясь молодым вином. Из всех земель южного континента — кроме полуостровов-«зубцов» с их каучуковыми влажными лесами, — лишь этот край лежал в благодатных субтропиках и мог похвастать самым ранним сбором винограда. Даже на златках, здешних монетах, чеканили знак изобилия — спелую виноградную гроздь и стебель с листьями, точь-в-точь Золотая Лоза банковского картеля. У кабацких столов собирались поклонники винного бога. — Розового или красного изволите? — спрашивали у солидных господ, сидевших с газетами на террасе. — Красного. И принеси-ка луковый пирог, да поживее, малый. А то зальёшься — ан ноги-то обмякнут. — Стареем. Смолоду, помню, хлебнёшь сусла — и в пляс… — Говорят, Лоза ходатайствует перед президентом, чтобы ей дали пропинацию по всей Делинге — курить хлебное вино, варить пиво, торговать, и только им одним. Де, казна захлебнётся доходами, а республика озолотеет. — Ещё чего. Сами позолоту наведём. Пусть только сунутся с этим в парламент… Чтобы цену нам на «солнечный сочок» сбивали? Не допустим. — Что пишет пресса? — На будущей неделе, в барич-день, ожидают падения «тёмной звезды». — Эти шары — как поезда, по расписанию валятся. Только астрономы путают с прибытием. Уже дважды ошибались. Надо отписать в империю: «Ваши Величества! Задержите звездочётам жалованье, пока не научатся верно считать!» В старину лживых астрологов вешали… Куда на сей раз грянет? — На имперскую землю, в Красную половину. Тысяча триста миль южнее. — Опять мимо, слава богу! значит, Красному царю гостинец. — Поделом. У Яннара дочка… — Будет вам, любезный! Зря на принцессу наговаривают. — Отнюдь нет. Она летает? Возносилась даже днём, все видели. А инцидент на броненосце? Явилась с визитом — в тот же день взрыв двигателя, с жертвами. Пятый месяц о ней ни слуху, ни духу — почему? Ответ ясен — ведьма, дар её возрос. От Эриты порча волнами расходится, вот и засадили в башню, в безымянный замок. — Бросьте! Это зависть да интриги с Синей половины. — Выпьем за то, чтобы звезда упала подальше. Нам старого Шрама хватает… Звякнув бокалами, господа невольно взглянули в южную сторону. Там, в полутораста милях, на предгорье, невидимый отсюда, но памятный всем, лежал Шрам — заросший кратер. В оцеплении запретной зоны, под надзором патрулей и глубоко врытых чутких приборов кратер выглядел вполне мирно. Теперь туда ездили на экскурсии, даже — умаслив стражу — устраивали пикники на склонах Шрама. А в первую звёздную войну, когда обрюзгшие ныне седые господа были полными сил мужчинами, из города в ту сторону смотрели с ужасом. Там столбом поднимался чёрный дым, словно над жерлом вулкана. У предгорья гремела артиллерия; туда шли батальоны добровольцев, а возвращались — обозы с ранеными, обожжёнными, безногими. На суда грузились беженцы, чтобы плыть к островам Вея. Разуверившись, люди метались — падали ниц перед Бахлой, исступлённо молились Безликому. Кто угодно, хоть царь тьмы — защити, спаси! |