Онлайн книга «Черный театр лилипутов»
|
Женек бегал под музыку «По улице ходила большая крокодила…» залетающими предметами, и, когда погнался за брюками, Горе поднял его над головой — и Пухарчук… ПОЛЕТЕЛ… под торжествующие крики ребятишек, без ниточек, без веревочек, без лесочек… — Сейчас я тебя расплющу, лилипутище! — зло-радостно сопел Горе. — Сейчас ответишь за свои слова! — Петя… — пищал Женек. — Я больше не буду! Видов все это время кемарил возле батареи. У него в балагане было только два выхода — Мойдодыром и крокодилом Геной, остальную черновую работу с предметами выпахивали Ирка с Петей и, конечно, Пухарчук. — Вдруг из маминой из спальни! — закричал в ужасе Женек. — Кривоногий и хромой, выбегает умывальник и качает головой. Видов напялил на себя фанерный разукрашенный ящик с умывальником, надел брюки-чехлы, огромные туфли, взял зубную щетку размером с Пухарчука и, хромая, двинулся на Женька. Он дошел до него, вскинул руками, что должно было изображать удивление, и потом, уже размахивая щеткой, продолжал под фонограмму: — Ты один не умывался… Вскоре появились щетки, которыми Петя начинал тереть Женька. Коля в это время уходил и переодевался в крокодила Гену. Надевал черные брюки, белую рубашку, бабочку, перчатки, надевал маску из папье-маше и прицеплял хвост. Когда Женек убегал за мочалкой, которую водила Ирка, появлялся Коля с коляской, из которой выглядывали два крокодильчика. Дальше все развивалось по сказке. Женек благополучно спасался от злого и нахрапистого Видова-крокодила, Петя переодевался в «Мойдодыра», и под фонограмму они втроем заканчивали спектакль. — Да здравствует мыло душистое! — кричал Женек. — И полотенце пушистое! — взмахивал полотенцем Петя. — И зубной порошок! — чесал огромным гребнем Пухарчука Видов. — И густой гребешок. — Давайте же мыться, купаться! — скандировали они потом вместе. Женек кричал в конце: «До свидания, ребята!» и падал занавес. Дети кричали: «До свидания!», недоумевающие заведующие и воспитатели толком не могли понять, что это: хорошо или плохо? — Главное, что детям нравится, — говорили они друг другу. — Лилипутики, лилипутики! — толкались возбужденные дети и радостно смеялись. Как-то одна заведующая сказала мне в сердцах: — Это мы вам скажем: хорош ваш «Мойдодыр» или нет, а детям лишь бы что-то мелькало, гремело и убегало. Палец сгибайте под музыку целый час — целый час они будут смеяться. На плаху бы этот палец… * * * Первый день спектаклей был закончен. Закулисные пошли в гостиницу, Женек, заняв денег, побежал в «Детский мир» покупать подзорную трубу, Коля с Петей решили сходить в кино. — У меня никогда еще не было такой женщины! — размахивал ручищами Горе. — Она нас всех за пояс заткнет! Знаешь, что она мне сегодня сказала? — Ну? — пробасил Коля. — Что же она тебе такого сказала? — А ты не фарисействуй! — еле выговорил Горе, почувствовав насмешку. — Ты хоть знаешь, что это такое? — снисходительно улыбнулся Видов. — Я институтов не заканчивал, но не дураче ваших артистов! — Ты на что намекаешь? — повысил голос Коля. — На то, что там бездельников готовят, а не артистов! Два раза вышел, щеткой махнул, а ты вот попробуй в «черном» — да лилипута потаскать на вытянутых руках! Был бы лилипут, как лилипут, а так, что Закулисного таскать, что его — никакой разницы! Он скоро больше меня будет. Возьми, на спор, подними его? — Думаешь, не подниму? — Поднимешь… Да если б не я, его давно уже разогнали. А мне за это никто не платит! — Вот пусть Пухарчук тебе и доплачивает, он получает столько же, сколько и я. — Да он работает в два раза больше тебя! — Зато он институт не заканчивал, может быть, я тебе должен доплачивать? — А мне все равно, кто будет! — со злостью воскликнул Горе. — С Левшина и Евгеши пусть высчитывают по рублю, и мне будет достаточно! Сегодня Левшин получит за заделку червонец. Ни-и черта себе! — Да кто с тобой спорит?! — рассмеялся Коля. — Пусть платят не рубль, а два! Так будет честнее! Левшин тоже лилипута не поднимет, и Евгеша не поднимет. Так сегодня и скажи: «Кто не поднимает лилипута, тот платит мне по два рубля с заделки!» Горе остановился, как бы прицеливаясь, с какой стороны Видову наладить в ухо, но передумал. — Скажи спасибо, что у меня сегодня хорошее настроение, — сжал он зубы. Видов, не слушая его, пошел дальше. — Вот если я заболею, кто меня заменит? — догнал его Горе. — Петь, — остановился Коля. — Я знаю наизусть, что ты мне сейчас скажешь, и вообще расхотелось в кино… Иди со своим шкафом… — Что? Ты кого шкафом обозвал?! — злобно выпучил глазки Петя. — Ну вот, опять, — вздохнул Коля. — Попробуй поговори с тобой. — Да ты знаешь, какая это женщина?! — быстро зашепелявил Горе. — Она во мне человека увидела! — Когда не видят мужчину, тогда находят человека, — буркнул Видов. — Что ты этим хочешь сказать? — приблизился к нему вплотную Горе. — А что ты у нее не спишь? — отскочил Коля. -Ночью приходишь к себе досыпать, меня каждый раз будишь. — Ты хочешь сказать?! — задохнулся от негодования Горе. — Я хочу сказать, что она тебя не пускает в постель, — ответил Коля. — Сидите там до утра, друг другу душу изливаете. Видов пошел дальше, но Петя опять догнал его: — Ты хочешь сказать… я знаю, кто тебе сказал это, — Петя помолчал и добавил: — и я просто не хочу об этом говорить, потому что вы все пошляки и мне с тобой больше не о чем разговаривать! Ты думаешь, что все женщины такие, как у Левшина? Так в дружеском разговоре Петя с Колей, поневоле связанные друг с другом роковыми обстоятельствами, дошли до гостиницы. — Что же она тебе такого сказала? — спросил Коля, вспомнив, с чего начался разговор. — Она сказала, — взволнованно ответил Горе, что если б я был ниже ее во много раз, то и тогда б она мечтала со мной подружиться… Видов посмотрел на разбитые Петины кулачищи, вздохнул и промолчал. * * * Три вечера подряд Левшин получал от Закулисного затрещины. Мне никогда не приходилось бывать в Испании, но то, что я увидел — было… О, Боже!!! Витюшка напоминал привязанного к столбу орущего тореадора, который бессмысленно размахивал перед собой красным плащом, а толстый, упитанный, с огромным пупком бык со всего разбега без промаха наносил удары. |