Книга Прыткая особа, страница 18 – Марина Серова

— Да, — признал Спицин. — Охрана «Мелбанка» и лично самого Мелихова усилена почти вдвое.

— Он сам настоял на этом?

— Безусловно. Андрей Вениаминович не стал скрывать от меня серьезность положения и сказал, что надо удвоить бдительность.

— На самого Мелихова были покушения? — продолжала допрос я.

— Нет. Но тут дело в том, что его оборону пробить невозможно.

Я внимательно взглянула на Спицина. Последние слова здорово смахивали на бахвальство. Он, как будто прочитав мои мысли, поспешил добавить:

— Я не преувеличиваю, Женя. У меня вполне весомый стаж работы в этой области.

— А где вы работали, если не секрет? — поинтересовалась я.

Он не стал играть в прятки.

— В Министерстве безопасности. Поэтому свою работу я строю на профессиональном уровне. Не каждый бизнесмен может похвастаться такой охраной, как у Мелихова.

— По-вашему, безопасность Сабаева или Челнокова вызывает сомнения?

— Разумеется. Я бы смог достать их без особого труда.

— Выходит, они относятся к предстоящему тендеру не так серьезно, как Андрей Вениаминович?

— Я бы не сказал, — помолчав, ответил Спицин. — Мне доподлинно известно, что и Геннадий Петрович, и Виталий Игоревич также провели дополнительный инструктаж своих сотрудников и телохранителей, но те недотягивают в работе до нужного уровня.

— А Сабаев и Челноков об этом знают?

— Вы шутите, — изумился Спицин. — Они уверены в собственной безопасности.

— И ошибаются?

— Да.

— А если вы тоже ошибаетесь?

— Это исключено, — в лице Георгия Владимировича появились решимость и сосредоточенность. — Я никогда не ошибаюсь.

Странно, но его слова звучали убедительно. Я поверила в то, что к Мелихову действительно невозможно подобраться. С другой стороны, подобная информация меня не особо радовала. Не в силах достать Андрея Вениаминовича, если они поставили себе такую цель, люди Шрама еще активнее начнут давить на Оксану. А здесь уже полномочия Спицина заканчивались и начинались мои.

— У вас есть ко мне еще какие-то вопросы? — с готовностью откликнулся Георгий Владимирович.

— Да нет. Пожалуй, это все. Единственное… Напоследок скажите еще вот что. Я сама чуть позже ознакомлюсь с папкой, которую вы принесли. Но хотелось бы узнать одну вещь заранее. Там есть хоть что-нибудь, связывающее Шрама с Сабаевым или с Челноковым?

— Ничего. Насколько мне известно, ни один из них не знаком с авторитетом города. — Тон у Спицина был извиняющийся. Как будто это он виноват в отсутствии данного знакомства.

— Тогда вопросов у меня больше нет, — улыбнулась я. — Вы, Георгий Владимирович, и так сделали предостаточно. Большое вам спасибо.

— Не за что, — он поднялся с кресла.

Я проводила его до двери, и там мы распрощались.

— Что? Дела мои плохи, да? — спросила Оксана, когда я вернулась в зал.

— Почему плохи? — я видела, что она и так расстроилась. — Нормальные дела.

Я села в кресло и раскрыла папку, которую оставил Спицин. Сначала шла подробнейшая информация о господине Сабаеве. Из написанного следовало, что свою коммерческую деятельность Геннадий Петрович начал в тридцать лет. Причем не в нашем городе. Занимался он все время только игорным бизнесом и ресторанами. Его первым серьезным приобретением была бильярдная в городе Кизлюки. Затем он начал расширяться и, накопив приличный капитал, приехал из Кизлюков к нам в Тарасов. Что его потянуло сюда, сказать затрудняюсь. Обычный город, как и все остальные.

На данный момент Сабаеву принадлежало шесть игорных заведений и восемь ресторанов. Но самым дорогостоящим и наиболее прибыльным из всех был «Северянин».

Личная жизнь у Сабаева не сложилась. В свои пятьдесят два года он был холост и детей не имел.

Репутация Геннадия Петровича ничем не была запятнана.

Помимо биографии самого Сабаева в папке присутствовало досье на его ближайшее окружение.

Пробежав глазами по всем пунктам, я не обнаружила ничего ценного.

Вторая половина папки была отведена под личность Виталия Игоревича Челнокова.

Он, как оказалось, был коренным тарасовцем и бизнес свой унаследовал от отца. У Виталия не было никаких личных заслуг. Сеть торговых предприятий, открытых отцом, он никоим образом не расширил, а пару магазинов даже умудрился потерять. Тем не менее Челноков продолжал слыть в городе королем торговли, потому как до сих пор оставался монополистом. Было ему всего тридцать один год, и к этому моменту он вступил уже во второй брак. От первого детей не имел, а вот во втором расстарался. У Виталия Игоревича рос сын, которому сейчас уже было три года.

Как и в случае с Сабаевым, далее имелась информация и об обоих женах, и о коллегах по работе, и о наиболее близких друзьях.

Перечисленные имена и фамилии мне ни о чем не говорили, а вот в изложении биографии второй жены Виталия Игоревича один момент мне показался интересным. До вступления в брак с Челноковым Надежда работала главным бухгалтером на авиационном заводе. Это, конечно, могло быть и простым совпадением, а могло и иметь какое-то отношение к намеченному тендеру.

Я отложила папку в сторону.

Все это время Оксана внимательно наблюдала за мной, не произнося ни слова. Наконец, заметив, что я закончила, не вытерпела и спросила:

— Ну что там?

— Где?

— В папке.

Я пожала плечами.

— Обыкновенная информация.

— О Геннадии Петровиче?

Я заметила, как при этом вопросе Мелихова вся подобралась.

— О нем и о Челнокове, — ответила я.

— Челнокова я не знаю, мы говорили об этом. А что там о Сабаеве?

— Почему тебя это так интересует? — насторожило меня.

— Мне очень не хотелось бы, чтоб оказалось, что все это его рук дело.

— Ты уже сомневаешься в его порядочности? — поддела я Оксану.

— Нет, но… — она замялась. — Столько совпадений.

— Сколько? — я понимала, о чем она говорит, но мне хотелось услышать ее собственное признание.

— Вчера нападение на меня было в «Карле Великом», а сегодня… — она подняла на меня глаза. — Скажу вам честно, я звонила сегодня Сабаеву и говорила ему, что через пару часов подъеду к «Северянину».

— Да, это наводит на размышления. Не правда ли? — Я хитро прищурилась.

— Вы думаете, Геннадий Петрович причастен к этому?

— Я не могу ничего утверждать на сто процентов, Оксана. Совпадения случаются в жизни. Но я склонна подозревать его.

— Не могу поверить. — Мелихова помрачнела. — Я давно знаю Геннадия Петровича, и он всегда казался мне воплощением доброты и бесхитростности.