Книга Очарование зла, страница 38 – Елена Толстая

И вдруг — английская разведка? Полная чушь, что бы там ни утверждал Дуглас.

Вера рывком распахнула дверь своей комнаты в разведшколе… и замерла на пороге. На ее кровати, забравшись с сапогами на покрывало, устроился комендант. Он держал на животе альбом с репродукциями Боттичелли и, мусоля палец, перелистывал страницы.

— Что вы здесь делаете? — негромко осведомилась Вера. Тон ее стал холодным и высокомерным: инстинктивно она подражала маменьке, когда та отчитывала прислугу.

— Я? — развязно отозвался комендант, однако ноги с покрывала убрал и принял, по крайней мере, сидячее положение. — Да вот, проверяю порядок в вашей комнате. Кажется, вас предупреждали: личные вещи курсантов должны находиться в положенных местах!

Он поддел носком сапога чулок, брошенный Верой на полу.

— А это что такое?

— Вон отсюда! — сказала Вера, наступая на него. — Убирайтесь.

Комендант встал, двинулся к выходу. Вера посторонилась, выпуская его, и уже в спину ему добавила:

— Только посмейте еще раз сюда сунуться и дотронуться до моих вещей!

Комендант остановился в коридоре, развернулся к Вере лицом и растянул губы в неприятной ухмылке:

— Я сегодня же напишу руководству рапорт о постоянном беспорядке в вашей комнате! И кстати, о том, что вы постоянно ведете личные разговоры по служебному телефону!

— Вон! — гаркнула Вера.

Комендант неспешно удалился.

— Сволочь! — сказала Вера, захлопнув дверь. Она сорвала с ног сапоги, запустила ими в стену. — Какие вы сволочи!..

Вслед за сапогами полетел ремень. Обеими руками Вера взъерошила волосы и босиком пошла умываться. Размотавшиеся портянки тянулись за ней, как бинты, потом упали и остались валяться. Возвращаясь к столу, Вера наступила на них.

Уселась, взяла лист из стопки бумаги. Начала писать, с нажимами и росчерками:

Народному комиссару внутренних дел СССР товарищу Ежову Н. И.

* * *

Когда Веру вызвали к Слуцкому, она испытала торжество. Долго причесывалась, тщательно красилась. Осталась довольна своим отражением в большом зеркале.

За ней прислали машину. Слуцкий ждал на прежнем месте, сидя за столом; казалось, он никуда оттуда не уходил. Вера вдруг подумала: «Интересно, узнала бы я его, встретив просто на улице? В кафе? Некоторые люди совершенно неотделимы от своих кабинетов. Столы и стулья составляют часть их физиономии…»

— Мне сообщили, что вы желаете срочно поговорить со мной, — начал Слуцкий, приветливо указывая Вере на стул.

Она почти пробежала через кабинет. Уселась, заложила ногу на ногу.

— Слушаю вас, — Слуцкий достал из кармана леденцы в жестяной коробочке с видом Кремля. Сунул за щеку. — Внимательно слушаю.

— Я хотела сказать только одно, — произнесла Вера. — Арест Мирского — какая-то нелепая, ужасная ошибка! Я много лет знаю этого человека. Он попросту не может быть шпионом.

Слуцкий развел руками.

— Вы обращаетесь не по адресу. Наш отдел не занимается борьбой с иностранными шпионами. Этим занимается совершенно другой отдел.

— Вы что, не слышите меня? — Вера встала, нервно прошлась по кабинету. — Мирским вообще не надо заниматься. Он не шпион, говорят вам.

— Гучкова, вы не будете указывать отделам НКВД, чем им следует заниматься, а чем не следует. Наша Родина окружена врагами. Если мы потеряем бдительность хотя бы на мгновение, мы погибнем. В Европе назревает война, хотя об этом еще не говорят открыто… Вы слушаете меня?

— Вообще-то, — сказала Вера, — мне нужны совершенно не вы, товарищ Слуцкий. Я просила о встрече с товарищем Ежовым.

— А вы упрямы, и вам это идет даже больше, чем цвет помады, — сказал Слуцкий. — По-вашему, нарком должен принять вас по поводу ареста какого-то Мирского?

— Да, я так считаю, — Вера чуть наклонила голову, глянула исподлобья. — Впрочем, я просила о встрече с ним не только из-за Мирского. Я хочу передать ему письмо. Лично.

Слуцкий насторожился, улыбка сбежала с его лица.

— Какое еще письмо?

Вера сказала небрежным тоном:

— Да так, одно письмо. В котором я изложила мои соображения по поводу недостатков в организации работы нашей агентуры в Париже.

Слуцкий долго молчал. Взял из стаканчика карандаш, покрутил в пальцах, рассматривая, как узор на карандаше сливается в спираль. Поставил на место.

— Это письмо при вас?

— Да, — не задумываясь ответила Вера.

— Позвольте взглянуть.

— Оно адресовано не вам, — напомнила Вера.

— Это письмо касается работы руководимого мной отдела, — голос Слуцкого окреп, в нем появился металл. — Прежде чем оно попадет к наркому, я обязан ознакомиться с содержанием.

Вера отступила на шаг от стола. Слуцкий буквально пригвоздил ее к месту взглядом — она и не подозревала, что этот человек умеет так смотреть.

— Гучкова, — произнес Слуцкий жестко, — не будем терять время.

Вера молча вынула письмо и бросила его на стол. Листки разлетелись по поверхности стола. Слуцкий аккуратно сложил их стопкой, накрыл ладонью.

— Я ознакомлюсь с ним сегодня же. — Он нажал на кнопку, в дверях появился безликий скучный дежурный. — Проводите, — велел ему Слуцкий.

Вскинув голову, Вера вышла. Сегодня на ней были не сапоги, а туфли, но выразительного стука каблучков, как всегда, в этом кабинете никто не слышал — все приглушали ковры.

* * *

Трайл позвонил сегодня раньше обычного, и по его тону Вера сразу поняла, что произошло нечто особенное.

— Вера, — не здороваясь, заговорил он, — мы должны срочно встретиться.

— Что случилось? — спросила она, интимно дыша в трубку.

Дежурный, как обычно, стоял поблизости и делал вид, будто не слушает. Вздохи в телефон производили на дежурного странное действие: он начинал ежиться, как будто между лопаток у него нестерпимо чесалось.

— Вера, это серьезно, — сказал Роберт. — Я не могу говорить об этом по телефону. Приезжай ко мне в гостиницу.

— Не могу. У меня сейчас важный экзамен.

— Приезжай после экзамена! — Голос Роберта готов был сорваться.

Вера с сожалением ответила:

— Вечером от нас в Москву нет транспорта, ты же знаешь…

«Может быть, взять служебную машину? — лихорадочно соображала она. — Что там у него случилось? После ареста Мирского можно ожидать чего угодно…»

Помолчав, Трайл безнадежно сказал:

— Просто это очень важно. Вера… Ты меня слышишь?

Вера решилась: