Книга Тощие ножки и не только, страница 19 – Том Роббинс

Затем, прежде чем Жестянка успел(а) выплеснуть вопросы, от которых буквально закипал залитый в ее(его) внутренности соус, красавица Раковина поинтересовалась в своей сочувственной манере теми обстоятельствами, которые вызвали появление в пещере новых знакомых.

– Что с вами будет дальше? – спросила она после того, как те рассказали о внезапно прерванном пикнике, затеянном двумя человеческими существами.

Ложечка и Носок впали в задумчивость, а вот Жестянка уже явно успел (а) подумать об этом и потому ответил(а):

– Видите ли, здесь довольно сухо. Это большой плюс. Но прежде чем кто-то из людей снова случайно забредет сюда и заберет нас отсюда…

– Кому может понадобиться старый непарный носок? – мрачно перебил ее грязнуля.

– Если на нас не набредет инвалид с деревянной ногой и не заберет с собой, мы все постепенно в той или иной степени станем жертвами природных стихий. Мисс Ложечка пострадает меньше других. Она, конечно, лишится своего изысканного блеска и станет такой же черной, как Арита Франклин, однако будет в целости и сохранности.

– Нет, ничего подобного, – возразила Ложечка, едва ли не всхлипнув. – Какая польза от ложки, которой никто не ест. Ведь я для того и существую, чтобы с моей помощью принимали пищу. – Вместе с ее слезами на поверхность ненамеренно всплыли все ее потаенные желания. Присутствующие ощутили то крайне чувственное удовольствие, которое эта изящная вещичка испытывала, погружаясь в желе или мороженое или попадая в рот. После чего ее сладострастно облизывали, а затем купали в теплой, пузырящейся моющим средством воде.

– Что касается меня, – продолжил(а) Жестянка, – то смею предполагать, что с годами этикетка у меня на боку отклеится, и я потихоньку покроюсь ржавчиной. Или, может быть, мое содержимое забродит, и я взорвусь от распирающих меня газов. Впрочем, я придерживаюсь оптимистического взгляда на жизнь. Какой-нибудь парнишка со склонностью к авантюризму найдет меня и отнесет своему изголодавшемуся вожатому отряда скаутов. – Он(а) сделал(а) паузу. – Бедный мистер Носок. Его ожидает гниль и полное разложение.

Раковина двинулась было к Носку, видимо, чтобы его утешить, однако Раскрашенный Посох остановил ее.

– Мы желаем вам добра, как и самим себе, – сказал он, – но нам действительно пора в путь. Совсем скоро произойдут события крайней важности, которые требуют нашего присутствия.

– Во всяком случае, нам хотелось бы так думать, – добавила Раковина. И с явной неохотой последовала за своим деревянным спутником прочь из пещеры. – Крепитесь, – бросила она на ходу. – Мы походатайствуем за вас перед стихиями.

И они остались одни-одинешеньки, втроем в темной пещере. Одинокие и безмолвные, как чернильные кляксы Моцарта.

Не прошло и часа, как экзотическая парочка вернулась.

– Снова приветствуем вас, – сказала Раковина. – Мы вернулись, чтобы попросить вас о любезности…

– Мы пришли пригласить вас, – поправил ее Посох.

– …составить нам компанию в нашем путешествии.

– В путешествии куда?

– Туда, куда нам надо попасть, – ответила Раковина.

– За исключением Святая Святых, – сказал ее деревянный спутник. – Туда вам нельзя.

– Мы сами не уверены, что сумеем попасть в самое святое место, – призналась Раковина.

– Тому, что случилось дважды, суждено свершиться и в третий раз, – возразил Посох, цитируя древнее речение.

Жестянка Бобов был(а) немного сбит(а) с толку, его(ее) товарищи – пожалуй, еще больше.

– Вы ведь местные, – произнес Посох. – Поскольку жрецов, которые могли бы перевезти нас, я нигде не вижу, вы могли бы оказать нам неоценимую помощь в путешествии через эту огромную страну.

– А кроме того, – добавила перламутровая красавица, – отчасти это наша вина, что вы оказались здесь одни, всеми заброшенные. Мы виноваты сами, потому что вспугнули любовников. И совесть не позволяет нам бросить вас здесь одних. Уверена, вы окажетесь превосходными попутчиками!

– Превосходно! – воскликнул Носок.

Ложечка с надеждой взглянула на Жестянку Бобов.

– Мисс Ложечка полагает, что вы собрались в Ватикан, – сказал(а) Жестянка. – У меня же такое чувство, что все далеко не так просто, как кажется. Что-то не похожи вы на настоящих папистов.

Если бы речь шла о людях, то можно было бы сказать, что чужестранцы – Посох и Раковина – улыбнулись. И тут до Ложечки дошло, что Жестянка абсолютно прав(а).

– Тогда, – продолжил(а) хранитель(ница) бобов и свинины, – у нас к вам пара вопросов. Куда точно вы направляетесь? Как, по-вашему, мы должны вас сопровождать? Вы же знаете, что нам недостает средств передвижения.

– Наша цель – Иерусалим, – ответил Посох. – Мне казалось, мы достаточно ясно сказали об этом.

– Что касается способа передвижения, – вступила в разговор Раковина, – то мы попробуем вдохновить вас.

Подобно всем другим предметам домашнего обихода, троица из индейкомобиля инстинктивно поняла, что имела в виду Раковина.

– Нам нужно подумать над вашим предложением, – заявил(а) Жестянка Бобов.

– Зачем, черт побери? – возразил Грязный Носок.

– Пожалуйста, мистер Носок! – укоризненно простонал(а) Жестянка.

– Хорошо, хорошо, – согласилась Раковина. – Мы вас оставим одних, чтобы вы все обсудили.

– Только просьба ко всем, поторопитесь! – произнес Посох.

Посох и Раковина собрались выйти из пещеры, но Жестянка остановил(а) их.

– Об этом вашем Иерусалиме, – сказал(а) он(а). – Вам, наверное, будет интересно узнать, что сейчас там очень неспокойно – вооруженные столкновения, уличные беспорядки и все такое. Короче говоря, место это очень опасное.

– О Боже! – пискнула Ложечка.

– Да. Вот-вот. И что вы на это скажете? – спросил Грязный Носок.

Раскрашенный Посох, почти не останавливаясь, бросил на ходу:

– Иерусалим испокон веку раздираем кровавыми распрями. Если проливаемая на улицах кровь не поднимется выше моей голубой полоски, значит, там не так опасно, как бывало раньше.

К вящему удовольствию Посоха, голосование прошло быстро и с положительным результатом. Два голоса за путешествие при одном воздержавшемся. Жестянка был(а) слишком любопытен(на), чтобы отвергнуть предложение получше узнать мир и посетить новые места, независимо от того, опасно это или нет, тогда как Носок не мог уразуметь, в каком случае он потеряет больше – любая авантюра казалась ему предпочтительнее участи заживо сгнить в пещере. Онемевшая от дурных предчувствий Ложечка была не в состоянии принять какое-либо решение. Пока ее спутники вкратце обсуждали все «за» и «против», она предавалась пленительным фантазиям о политом сливками шоколадном пудинге и прикосновениях свежего рта юного иезуита, сочащегося жадной слюной.