Книга Между строк, страница 62 – Ирина Васильчикова

— Пока.

Я еще полчаса переваривала сказанное. Почему именно мне Морозов предложил роль, пусть и эпизодическую? С одной стороны, это тешило самолюбие, с другой — было очень ответственно. Неужели такая проблема найти замену? Что ж, посмотрим, что из этого получится. Но до конца прокрутить ситуацию мне не удалось — зазвонил телефон.

— Привет! Только не говори, что ты спишь. — Это была Рита.

— Вообще-то собираюсь.

— Ты не знаешь, как зовут дочку Татьяны Максимовой?

— Нет, не знаю.

— Плохо. Не знать — я и без тебя не знаю.

— Это надо было выяснять в два часа ночи?

— А почему нет? В два часа дня мне это уже не очень будет нужно.

— Тут такое дело. На той неделе юбилей «Столичной жизни». Приходи. Если что-то напишешь — хорошо. Нет — просто развеешься.

— Я подумаю.

— Думай. Только позвони потом.

— Хорошо. Пока.

— Пока.

Вечером предстоял юбилей газеты. Надо было приехать чуть пораньше, чтобы разделаться с последними приготовлениями. Предполагалось, что Морозов приедет к восьми, как все гости, но он решил ехать со мной.

Я никак не могла собраться с мыслями и начать хоть что-то делать. Наверное, потому, что не выспалась. Давно заметила: если мне предстоит ответственное мероприятие, вряд ли смогу сразу заснуть. Как я себя ни уговариваю, организм не слушается. Так и на этот раз провертелась полночи. В итоге проснулась окончательно в восемь утра, поняв, что больше не хочу спать. Я слонялась по квартире, не зная, чем себя занять — целый день впереди. Не спеша выпила кофе, пощелкала по телеканалам и ничего интересного там не обнаружила. С десяти часов начались звонки: у кого списки гостей? Какие изменения? Сколько места оставлять на полосе под праздничный репортаж? К полудню голова шла кругом. К двум часам я уже слабо что соображала, потому что непрерывно говорила по двум телефонам — городскому и мобильному. Еще через час я начала смотреть на часы, ожидая приезда Морозова.

Время от времени меня одолевали невеселые мысли: как все пройдет? Не будет ли перебора с накладками? Очень не хотелось неприятных сюрпризов. Но звонки не давали поддаться пессимистическому настроению. Звонили коллеги, я созванивалась с гостями, окончательно уточняя списки. Некоторые друзья, узнав в последний момент о мероприятии, пытались «упасть на хвост». Но зал не резиновый, и я, к сожалению, не могла провести всех желающих.

Кот безуспешно пытался привлечь к себе внимание: он выспался, поел, и теперь ему было скучно. Но я не могла пойти у него на поводу. Надо было утрясти возникшие в последний момент вопросы и собираться.

Отвлекали постоянно. Телефон не умолкал. Те, кто не мог пробиться, звонили на мобильный и тиранили пейджер. Из записей на разрозненных листочках складывалась картина предстоящего вечера.

Надо было собираться. Вдумчиво и не спеша. Все-таки мероприятие ответственное.

— Привет! Список приглашенных у тебя? — Это был Димка.

— У Макса.

— Он сказал, что этим ты занимаешься.

— А почему я узнаю об этом сегодня и сейчас?

— Мы утром разговаривали, он сказал, что список у тебя.

— Ну, я еще поговорю с этим мурзиком! Я могу лишь сказать, кого приглашала я.

— А больше ничего и не надо.

— Дим, ты так больше не шути. Мне сейчас не до этого.

— Так я тебя и спрашиваю про наш список.

— Ты же себе распечатал?

— Но ты же вносила какие-то правки?

— Поменяла Феликса на Валеру Килеева, Андреева — на Алешину.

— Понял. Кстати, ты не знаешь, где Макс? Я его потерял.

— Я тоже найти не могу. Может, уже в дороге? Извини, в дверь звонят. До встречи.

— Пока.

Это был Морозов.

— Ты еще не готова?!

— У нас есть еще полчаса. Успеем.

— Ну, смотри.

— Кофе хочешь?

— Да. У тебя классно получается. Научи.

— Принцип такой же, как и при заварке чая: евреи, не жалейте заварки.

— И все?

— И все. Утренний кофе, например, я варю из расчета две-три ложки с горкой на чашку. Конечно, это на любителя. Приходилось слышать, что это пить нельзя, — этим можно только заборы красить, но тут уж кому как.

Я сварила кофе и пошла за косметичкой.

По такому поводу, как юбилей родной газеты, хотелось принарядиться. А то тусовок до фига — каждый день, а вечернее платье надеть некуда. Парадокс. Но вместе с тем я понимала, что предстоит много беготни и одежда должна быть комфортной. Да и декольте не наденешь — не лето. Задача. Когда женщина говорит, что ей нечего надеть, значит, у нее закончилось все новое. Может быть. И тут я вспомнила про красный костюм из тонкого трикотажа — косая юбка и свободная, не сковывающая движений кофта. Очень вовремя. Купила его месяц назад, и все не было повода «выгулять». Из аксессуаров — коралловая нитка бус и перстень. Все совпало по цвету, даже по тону. Просто удивительно.

— Тебе нравится? — спросила я у Морозова.

Он посмотрел сначала немного оценивающе, потом глаза загорелись, и он выпалил:

— Да!

Я не рискнула надеть бархатное платье со множеством крючков на корсете. Самой с ними было неудобно возиться, а Морозов не справился бы. Почему-то мужчины никак не могут усвоить, как это устроено.

Пока Морозов пил кофе, я рисовала лицо. Мне было не до условностей. Он с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Через двадцать минут мы вышли. Благодаря собранности Морозова нам удалось не опоздать. Опоздания раздражали его, и он делал попытки заняться моим воспитанием. В частности, учил приходить на назначенные встречи вовремя.

Ресторан выбрали не самый простой, но и не самый пафосный. Мне приходилось здесь бывать несколько раз на светских мероприятиях. Ресторан открылся пару месяцев назад и был известен не всем. Пришлось подробно объяснять его месторасположение. Это было двухэтажное здание, стоящее вдали от шумной магистрали.

На первом этаже располагались эстрада, бар, плетеные кресла, расставленные в художественном беспорядке на свободном пространстве, и имитация летнего кафе какого-то приморского городка: столики стояли у стены на небольшом постаменте под своеобразным навесом. Оригинальная кирпичная кладка навевала мысли о средневековом замке. Витая чугунная лестница на второй этаж усиливала впечатление.

На втором этаже были в основном деревянные столы и скамьи — эти места рассчитаны на большие компании. Были столики на четверых и маленькие, в глубине зала, на двоих. Прямо над баром находилась вставка из оргстекла, совсем рядом с ней стоял столик. На одной вечеринке мы с друзьями сидели именно за ним. Когда происходящее переставало нас интересовать, мы смотрели на шеренги бутылок и разлитые по бокалам напитки. Картина завораживала и поднимала настроение.