Книга Я и мои гормоны, страница 18 – Пол Винсент

– Иногда бывает полезно вспомнить, как вы относились друг к другу, когда впервые познакомились, и сравнить с тем, как относитесь сейчас, – продолжала Кейли.

Эвелин, Билл и все гормоны рассмеялись.

– Ох, даже не знаю, – сказал Тестостерон. – По-моему, все еще не так плохо.

– Мне кажется, она имеет в виду, что Билл Должен быть повнимательнее, – ответил ему Гистамин и попытался найти подходящий пример, но не смог.

Феромон пришел ему на помощь:

– К слову, когда они только познакомились, Билл не позволял себе пукнуть в ее присутствии.

Гистамину этот пример показался неудачным, остальным – наоборот.

– Да, и когда они сидели в одной ванне, он в нее тоже не пукал, – развил мысль Адреналин.

– И не писал, – добавил Тестостерон.

– Что ты сказал? – взвился Гистамин.

– Этот спор носит чисто теоретический характер, потому что они больше не моются в одной ванне, – примирительно сказал Феромон.

– Следовательно, отношение Билла к Эвелин не поменялось, – заключил Серотонин.

– За исключением одной маленькой детали: они больше не принимают ванну вместе, – саркастически заметил Гистамин.

– Это вовсе не обязательно указывает на несчастливый брак, – настаивал Серотонин. – Может быть, теперь ему больше нравится душ.

– Твое мнение никого не интересует.

– Я думаю, что это Эвелин стала относиться к Биллу по-другому, – неожиданно тревожно вмешался Тестостерон. – Во-первых, она перестала брить ноги.

– Во-вторых, ее трусики стали больше, – добавил Феромон.

– Нет, не стали! – взвился было Тестостерон, но затем уточнил: – Постой-ка, ты сказал трусики или усики?

– Заткнись, Тестостерон, – сказал Гистамин.

– Как вам кажется, в чем, прежде всего, проявляются ваши проблемы? – спросила Кейли.

– Мы ссоримся, – спокойно ответил Билл.

– И по каким поводам вы не ладите?

Супруги задумались на несколько мгновений, потом Эвелин принялась перечислять:

– Мы ссоримся по поводу чистоты, по глупости, из-за недружелюбного отношения. Биллу нравится меня унижать. Он говорит ужасно обидные вещи.

– Билл, а вы сознаете, что ваши слова причиняют Эвелин боль?

– Да, поэтому я их и говорю, – кивнул Билл и засмеялся, но обе женщины хранили молчание.

Он понял, что производит неблагоприятное впечатление на Кейли, и постарался сказать что-то позитивное. Однако этот принципиально новый подход оказался ему не по зубам.

– Иногда мы ссоримся из-за того, как много мы ссоримся, – добавила Эвелин, а Билл утвердительно кивнул.

– Вы ругаетесь из-за денег?

Оба отрицательно покачали головами.

– Это необычно, и это хороший знак.

– По-моему, мы просто раздражаем друг друга, и ничего более. Иногда он слишком сильно гремит чайной ложкой, когда размешивает чай, – продолжила Эвелин.

В наступившей тишине, Билл и Кейли ожидали дальнейших объяснений.

– Билл не пьет чай с сахаром, поэтому ему вовсе не обязательно его перемешивать, но он просто сидит, болтает ложкой и смотрит в пустоту.

– Понятно, – сказала Кейли.

Несмотря на то, что они так много ссорились, это откровение оказалось для Билла неожиданностью.

– А когда он слушает свои диски, то перед каждой новой песней напевает мотив, который должен зазвучать. Еще до того, как тот начнется. Это очень раздражает.

Эвелин остановилась, подумала и сказала:

– А еще он вздыхает.

– Как это?

– Какую бы телепрограмму мы ни смотрели, он всегда недоволен. Если я спрашиваю, не хочет ли он переключить на что-нибудь другое, он сначала отказывается, а потом начинает вздыхать, вот так, – Эвелин демонстративно тяжко вздохнула.

– Но я вовсе не хочу смотреть другую программу, – возразил Билл.

– Тогда почему ты так вздыхаешь?

– Я просто люблю вздыхать.

– А еще иногда он дышит.

– Что? – одновременно спросили Билл и Кейли.

– Иногда он так по-особенному дышит. И это раздражает. А потом, до чего же мне надоел этот быт Мы оба выполняем работу по дому, и Билл тоже делает кое-что. Но когда он что-нибудь сделает, например пропылесосит пол, то ожидает за это награды. Я ведь не жду аплодисментов, когда зашиваю ему носки. Но он помнит о своих заслугах и через несколько недель: «Милое платье». – «О, спасибо». – «Забавно, но совсем недавно я гладил точно такое же». А все, что касается гигиены… Он оставляет ношеную одежду на полу, а не в корзине для грязного белья. Я понимаю, это выглядит так мелочно…

– Правильно, потому что это так и есть на самом деле, – хмыкнул Феромон.

Кейли почувствовала, что сеанс пора завершать. Учитывая, что это была их последняя встреча, ей хотелось, чтобы у клиентов осталось хоть какое-то ощущение улучшения, чтобы они поняли, что их брак уже не так безнадежен, как на первом занятии. Также психоаналитик поняла, что бессознательно все чаще готова защищать Билла и ей неприятно слышать о нем плохое.

– Хорошо, у меня следующее предложение, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы выбрали время, когда останетесь вдвоем, и сделали все возможное, чтобы не ссориться. Тогда вы сможете оглянуться и вспомнить, что на протяжении последних двух часов…

Но Билл уже не слушал ее, потому что Тестостерон заполнил все его мысли:

– Мы трахаемся с психоаналитиком! Мы трахаемся с психоаналитиком!

Улыбка пробежала по губам Билла. Он разглядывал Кейли, а гормоны наполняли его сознание сексуальными фантазиями. Они вынуждены были использовать их, потому что не могли припомнить деталей реального общения с Кейли, но Билла это не особенно заботило.

– Расширить зрачки! – командовал Адреналин.

– Зачем? – спросил Гистамин.

– Не знаю.

– Билл прочитал это у Десмонда Морриса [4] , – пояснил Феромон. – Когда тебе кто-то нравится, твои зрачки расширяются. Это что-то вроде международного языка.

Гормоны бросились расширять зрачки Билла. Теперь он смахивал на Марти Фелдмана [5] .

– Так он выглядит привлекательнее? – снова спросил Гистамин.

– Очевидно, да, – ответил ему Феромон.

Видимо, Кейли тоже так посчитала, потому что она вдруг подмигнула оцепеневшему от неожиданности Биллу.

– Тревога! – закричал Адреналин.