
Онлайн книга «Картер побеждает дьявола»
Глянула на Картера через плечо. Тот сказал: – Это было прекрасно. – Отвратительно. Заткнись. Картер подошел и сел рядом. Аннабель отодвинулась. Картер взглянул в окно. Небо порозовело. Близился рассвет. – Я тут подумала, – сказала Аннабель, пристально глядя на свои руки, – и поняла, что ты – единственный в труппе, кому мне еще не пришлось дать в морду. Картер провел рукой по ее волосам. – Так ты пришла наверстать упущенное? Она печально помотала головой. – Знаешь, ты замечательно играла. – Прекрати, – сказала она. – Даже не заводи этот разговор. Мне пришлось прикладывать к пальцам лед после того, как я отлупила Мистериозо, и я как раз начала думать… Она не сказала о чем. Картер произнес: – Если у тебя талант, для которого нужны руки, не следует рисковать ими в драке. Помнишь, пока ты лупила Мистериозо, ни я, ни Гудини тебя не трогали. – Ага. Тряпки вы оба. – Мы не… – Картер смолк, сложил руки на груди и внезапно поймал себя на том, что улыбается. Аннабель оторвала сломанный ноготь. – Я не могла заснуть. Все только и говорили, что ты теперь – главный исполнитель. Я не могла решить, хорошо это или нет. – Почему? – С сегодняшнего дня ты за главного. Как думаешь справляться? – Понятия не имею. – Так или иначе, я намерена уходить. Картер помотал головой. – Я тебя не отпущу. – Ладно, хорошо. Короче, я услышала, что ты здесь, и подумала: «Не хватало мне еще одного босса-бабника», поэтому пошла сюда, залезла вот на то дерево… – она указала в окно, на только что проступивший из темноты дворик, – и наблюдала за тобой несколько часов! – (Это было сказано с яростью.) – Я всё думала, в любую минуту Чарли Картер докажет, что он – кобель, но нет. Она сверкнула глазами. Он сказал: – Здесь очень предупредительны – тебе бы принесли подушку. – Если бы ты ушел наверх с этими пигалицами… – Аннабель замолчала, и Картер задумался, какой именно кары избежал. Наконец она продолжила: – Но ты не ушел. Вернуться в пансион я не могла, поэтому решила войти. К тому же я отсидела ноги. Картер подошел к окну и выглянул во двор. Там стояло дерево, магнолия, темные листья отчетливо выступали на фоне посветлевшего неба. – Почему ты села играть? Мне показалось, для тебя это что-то значит. – Иногда, – отвечала Аннабель, – я играю на фортепьяно. – Но нечасто. – Почем ты знаешь? Он перешел к другому окну, с видом на улицу, и отодвинул камчатные, пахнущие дымком шторы. Брезжил тихий, редчайший для Сан-Франциско рассвет: без дымки. Картер видел между домами одинокий шпиль церкви святого Бонифация. Это чудесно: они с Аннабель вместе, одни. Было пять тридцать утра. – Ты пройдешься со мной? – спросил он. – Что ты задумал? – Прогуляться. Ничего такого, за что стоило бы двинуть в морду. Глава 15
Утро выдалось такое теплое, что можно было идти без плащей. На Мейсон-стрит они не встретили ни одного прохожего, а когда вышли на Маркет-стрит, Картер понял, что хочет показать Аннабель залив. – Послушай, – сказал он. Канатная трамвайная дорога не работала, но где-то под красной кирпичной мостовой гудели турбины. – Вагоны на ночь ставят в депо, но система всё равно работает. Видишь металлические пластины? Под ними идет трос, он тянется на многие мили, вон туда, в гору, и движется всю ночь огромной петлей. Аннабель сказала, что она из Лоуренсвилля и ей не нравится, что в Сан-Франциско надо всё время карабкаться в гору. Когда они шли по Коламбус-авеню, Картер показывал новые здания и зияющие пустые участки, еще не отстроенные заново. Землетрясение уничтожило всё: памятники, ветхие лачуги, увеселительные парки, однако Картер их помнил. – Лет в десять-одиннадцать я плохо спал по ночам. Просыпался часа в четыре и не мог усидеть на месте. Выбирался из дома и шел мили и мили по Вашингтон-стрит, до самого Пиратского берега. [24] Аннабель застонала. – Не очень-то умно. – А я не был умным, просто непоседливым. Таких мальчишек обычно воруют и продают матросам в притонах. Не знаю, как так получилось: я возвращался домой до рассвета, раза два в неделю, и никто ко мне даже не пристал. – А куда смотрели твои родители? – Они крепко спали. Я обычно рассказывал брату, Джеймсу, но он точно так же не понимал, насколько это опасно. Мне всегда хотелось иметь друга и гулять вместе с ним. – Брал бы с собой Джеймса. – Он всегда спал… У тебя есть братья и сестры? – Нет. – Жалко, я тебя тогда не знал. Мы бы подружились. Аннабель фыркнула и тряхнула головой. – Ничего подобного. Они вышли на Филберт-стрит. Картер предупредил, что впереди подъем – самый крутой в мире. Аннабель простонала, что все эти подъемы – не для уроженцев равнинного Канзаса. Когда они выбрались наверх, то оказались в небольшом парке. Картер указал на залив, где стояли на якорях паромы и шхуны. Китайские джонки уже возвращались с утреннего лова креветок. – Однажды я стоял здесь перед самым рассветом, а в доке лежал на боку огромный корабль – даже не на боку, а практически вверх днищем. Мачты были привязаны к доку, а вокруг суетились люди на плоту, с фонарями. Можно было разглядеть все днище, до самого киля. Я впервые видел те части корабля, которые обычно под водой. На самом деле просто меняли медную обшивку, но я думал, что нечаянно открыл ужасную тайну. Я бежал почти всю дорогу до дома, глядя во все глаза – рассчитывал увидеть то, что взрослые днем от меня прячут. – Тогда ты и решил стать фокусником. – О нет, – ответил Картер. – Это началось, когда самый высокий человек в мире украл у меня пятицентовик. – И он рассказал всю историю. Аннабель слушала и смеялась. Картеру нравилось в ней всё, даже самые обычные мелочи, например, то, как она заслоняется ладонью от встающего солнца. Иногда он начисто забывал, о чем говорит, и ей приходилось напоминать. Они купили галет, меда и молока и поднялись на вершину Телеграф-хилл (Аннабель упорно называла его горой). Серпантин вел через густые, мокрые от росы кусты. Картер рассказывал о знаменитых сан-францисских чудаках. О Лилиан Хичкок, которую девочкой вытащили из горящего дома, после чего она буквально помешалась на пожарных. Родители от греха подальше услали ее во Францию, где та явилась на императорский бал в наряде брандмейстера и на французском исполнила перед Наполеоном III песенку о пожарных. Родители в ужасе вернули ее домой и, чтобы сбыть с рук, решили поскорее выдать замуж. За следующий год пятнадцать молодых людей числились в ее женихах, но Лилиан так ни за кого из них и не вышла. |