Книга На прибрежье Гитчи-Гюми, страница 25 – Тама Яновиц

– Яблоки в тесте восхитительны, – сказала мамочка, маша перед собой рукой в надежде разогнать мушек. – Но нам все-таки надо попробовать раздобыть хоть каких-нибудь продуктов. Пока машина на ходу, давайте-ка соберем по карманам всю мелочь и опустошим копилки – может, получится купить хоть что-то.

Мы разбрелись по дому в поисках денег. В своей шкатулке с украшениями я обнаружила три доллара мелочью. У Мариэтты было четыре доллара девять центов. У Пирса – три пятьдесят. У Теодора – ничего.

Нас спас Леопольд, нашедший пятнадцать долларов в книжечке продуктовых талонов, за которую он был ответственным. Мамочка словно по волшебству извлекла откуда-то пять долларов и отложила их на бензин.

– Леопольд, пересчитай деньги, – сказала она. – Это будет твоим сегодняшним уроком математики.

Предполагалось, что Леопольд находится на домашнем обучении – мамочка сочла, что это лучше, чем ходить в школу. Всем остальным пришлось пройти через среднюю школу, но ужасы бесплатного образования нас так травмировали, что в колледж ни один из нас поступать не пожелал. И хотя наш богатый дедушка, которого никто из нас в глаза не видел, несколько лет назад через своего поверенного известил мамочку, что, если она захочет послать Пирса в частную школу-интернат, он будет платить за обучение, Пирс отказался наотрез, а заставлять его мамочка не решилась.

Нам, девочкам, злобный старикашка подобных предложений не делал, Теодор же однажды написал ему письмо с просьбой выделить деньги на занятия классической музыкой, но после того, как Теодор, подписавший обязательство отчитаться о полученной сумме, известил его, что деньги были потрачены на курсы идиша, мы о дедушке больше не слыхали.

Это было в тот период, когда Теодор был твердо убежден, что по отцовской линии он потомок дуэта Роджерса и Хаммерстайна. («Скорее, это были Леопольд и Лейб», – говорила мамочка.) Теодор потратил деньги не только на идиш: он подарил Леопольду отличный кухонный комбайн, оплатил Пирсу вечерние курсы сварщиков, а еще купил электрогитару и кормушку для птиц в виде крытой соломой хижины. (Леопольд тогда как раз интересовался птицами, впрочем, о покупке кормушки, в отличие от прочих трат, Теодор дедушке не сообщил.)

– Давайте составим список того, что нам нужно, чтобы не тратить лишнее время в супермаркете, – предложила мамочка.

– Туалетная бумага, – сказала я.

– Молоко, – сказала Мариэтта.

– Куриные яйца, – сказал Леопольд.

– Ветчина, – сказал Пирс.

– Нет уж, Пирс, ветчину мы купим, только если останутся деньги, – сказала мамочка. – Ветчина не является продуктом первой необходимости. Да она тебе и не полезна. Будут лишние деньги – мы тебя побалуем. – Она задумалась. – Леопольд, запиши, пожалуйста, сосиски.

– В сосисках тоже пользы мало, – сказала я.

– Знаю, но нужно же хоть раз поужинать с мясом, – сказала она. – Сосиски с бобами создают иллюзию полноценного блюда.

– Овсянка, – сказал Теодор. – Поздно вечером, когда проголодаешься, овсянка отлично идет.

– Собачий корм, – сказала мамочка.

– Кетчуп, – сказал Леопольд.

– Теперь сосчитай, пожалуйста, сколько приблизительно это будет стоить, – попросила мамочка.

– В дорогом супермаркете – около семнадцати долларов, – сказал Леопольд. – В других местах – долларов четырнадцать.

– Неплохо! – сказала мамочка. – Даже очень хорошо! Кладем на все про все приблизительно пятнадцать. Остается девять – десять долларов на баловство.

– Я бы мог приготовить курочку, – скромно сказал Леопольд.

– Отличная мысль, – сказала мамочка. – Великолепная! Запиши: «Курица, пять долларов».

– Печенье, – сказал Пирс.

– Хорошо, – сказала мамочка. – Можем заехать во «Вчерашний хлеб» и посмотреть, есть ли у них кексы, печенье или просто черствый хлеб поприличнее. А твою ветчину купим в супермаркете.

– Два удовольствия на одного – это слишком, – смущенно сказал Пирс. – Мне давно пора устроиться на работу, помогать семье.

– Ты вчера машину починил! – сказала мамочка. – Без тебя мы бы сегодня и с места не сдвинулись. Мне вообще следовало бы тебе заплатить.

– Чего там, – отмахнулся Пирс.

– Кроме того, ты скоро разбогатеешь, – сказала я. – И тогда сможешь нам помогать, если, конечно, про нас не позабудешь. Лучше уж разбогатеть, чем работать на бензоколонке. Впрочем, я уверена, ты бы и в бензиновом бизнесе преуспел.

– Если бы Пирс работал на бензоколонке, туда бы толпами стекались как мужчины, так и женщины, – сказала мамочка. – Он положительный, честный, ответственный и никогда не ставит окружающих в неловкое положение.

– Со всей объективностью заявляю, что он самый красивый из мужчин, которых мне довелось встретить, даже красивее англичанина, – сказала Мариэтта. – Я сажусь на диету. Леопольд, ты мог бы помимо сосисок и курицы готовить что-нибудь вегетарианское?

Леопольд сосредоточенно нахмурился.

– Будь добра, приведи пример вегетарианского блюда.

– Рис с бобами, – сказала Мариэтта. – Они отлично сочетаются, стоят дешево и богаты протеином.

– Мариэтта, какая замечательная идея – стать вегетарианкой! – сказала мамочка. – Как это пришло тебе в голову?

– Я давно об этом подумывала, – сказала Мариэтта. – Мы вчера беседовали об этом со Стивом Хартли. Полвечера проговорили о тофу и чечевице.

– Стив Хартли вегетарианец?

– Мяса он не ест пять лет. А недавно отказался и от рыбы, когда понял, что рыбки в аквариуме его узнают. Он считает, что это помогло ему достичь успеха.

– Разве он его достиг? – спросила я.

– Он состоявшаяся личность, – сказала Мариэтта. – А ты. Мод, ничего не понимаешь! Только и знаешь, что вредничать. Во-первых, он получает большие комиссионные от продажи пылесосов. Во-вторых, если ему удастся продать свое компьютерное изобретение, он заработает тридцать миллионов. А вырастила его одна мать, библиотекарша. Отец умер, когда он был еще ребенком.

– От чего?

– От передозировки наркоза. Врачи решили, что у него что-то с сердцем, и дали ему наркоз. Он даже не смог сказать последнее «прости», хотя и пытался. Стив говорит, он умер, не проронив ни звука.

– Бедняжка Стив, – сказала мамочка. – Как он, должно быть, одинок. Мариэтта, надеюсь, ты не станешь разбивать ему сердце.

– Я Мариэтту знаю, – сказала я. – Она будет его преследовать, а когда он попадется в ее сети, потеряет к нему всякий интерес.

– Ну все, нам пора! – сказала мамочка. – У нас полно дел. Бензоколонка, больница, потом по магазинам, а если останется время, надо еще и на кладбище заехать – посмотреть, что там недавно устроили за безобразие.

– Расскажи еще немножечко про то, как живут богатые, – попросила Мариэтта.