Онлайн книга «Гавайская история»
|
Давешний Светланин собеседник, с которым она встретилась на стройплощадке, обратив внимание на эту немую сцену, пробрался сквозь толпу и вклинился между ними: — Разрешите вас познакомить — Светлана Браун! Мужчина с облегчением выдохнул: — Так вы русская? Слава богу! — И, решительно отступив из движущегося круга, представился: — Меня зовут Юрий Петрович. Паскаль печально смотрел в окно на заснеженные горы. Каникулы не приносили ему радости. Его одиннадцатилетняя дочь от первого брака Мишель (домашнее прозвище — Мими) радостно щебетала, рассказывая о своих приключениях на лыжной трассе: — И ка-а-ак я полечу кверх ногами! А сверху на меня целая куча-мала свалилась, я потеряла шапочку и очки. — И она прыснула со смеху. — Но инструктор обещал потом поискать или даст другие! Ой, папочка, смотри, какая смешная девочка, толстая, как маленький бегемотик! А завтра мы идем всей группой в деревню Сапан на новогоднюю елку!.. Центральная площадь городка Экс-ле-Бен, расположенного на берегу озера Бурже, была украшена к Рождеству. Окрестное население готовилось в честь новогоднего праздника гулять до самого утра. Эта небольшая площадь была прелестна своей средневековой атмосферой, неподалеку высились развалины храма и триумфальная арка, заложенные еще во времена Древнего Рима, и теперь, разукрашенная гирляндами и освещенная подсветками, казалась театрально-декоративной. А со стороны вообще можно было подумать, что большая сцена открытого театра подготовлена к спектаклю. До главного действа года оставалось два часа. Огонь в камине трещал и уютно освещал помещение. Паскаль вполуха слушал трескотню Мими. — Ой, папочка, будет карнавал, а у меня нет маски! Можно я наряжусь кенгуру? Я видела в прокате смешной костюм, просто отпад! Паскаль только кивал в знак согласия, мол, делай что хочешь. Вот парадокс, казалось бы, радуйся: каникулы, родная дочь под боком, снежные Альпы, уютный деревенский отель. Чего еще надо для счастья в канун Нового года? Выяснилось, что все это без Розы утратило цену. Как-то незаметно она вошла в его жизнь настолько, что стала необходима — всегда. И в серые будни, и в радости, и в горе. Он вспомнил, что, когда хоронили его отца, он от горя был не в состоянии ни на что реагировать, и Роза взвалила на свои хрупкие плечи все печальные похоронные хлопоты. А праздники, особенно такие, как Рождество и Новый год, с энергичной, излучающей радость Розой становились еще краше. Это следовало признать! И сейчас он сильно переживал, потому что Роза исчезла. Паскаль телефон оборвал, а Роза принципиально не отвечала. Ни на домашний, ни на мобильный. Паскаль проклял все на свете. Идиот! Да разве можно уезжать от любимой жены в новогоднюю ночь? Вот теперь и кукуй без нее! Наверняка она улетела в Москву! Паскаль зажмурился от пронзительной боли в сердце. Новый год неумолимо надвигался на заснеженный альпийский городок. Около десяти вечера Паскаль, вспомнив, что в Москве уже полночь, разыскал в записной книжке телефон московской квартиры и оставил, как говорят французы, мессаж: «С Новым годом! Люблю. Всегда твой. Паскаль». Возвращались домой пьяные и счастливые. Ветка — от переполнявшего ее энтузиазма (столько новых друзей!), Стив — от морального удовлетворения (вывел в «свет» жену!) ну а про Барба и говорить нечего: зацелованный и закормленный (может, теперь так будет всегда?!). Автоответчик гудел от многочисленных посланий. — Happy New Year! — Это родители Стива. — Будьте здоровы! Успехов тебе, Стив. Пусть в твоем бизнесе все идет как по маслу, — желали его приятели из Сан-Франциско. — Веточка, Стивик, Барбусик! С Новым годом! Будьте счастливы! Ура-а-а-а! «А это же целый „уральский хор"!» — засмеялась Ветка, узнав искаженные расстоянием голоса подруг Ирки и Розы и далекие завывания насчет «в лесу родилась елочка…» еще нескольких непонятных голосов. «Спасибо, родные! — Вета даже прослезилась, а потом позавидовала, что подружки вместе справляют Новый год. — Я тоже с вами хочу!» Легли спать под утро, усталые, довольные (натанцевались на целый год вперед!). Солнечный диск, вынырнувший из темноты, мгновенно залил ярким светом остров Кауаи и залив Валилуа. Тропический зной лениво опускался на притихший после бурной ночи городок. С наступившим вас, граждане гавайцы! — Ирка, ты с ума сошла! Я же на диете! Роза, поневоле примкнувшая к традиции лаконичных французских меню, не могла оторвать взгляд от накрытого стола, заставленного тарелками: батареи бутылок, несколько салатов, бесчисленные закуски, огромное рыбное блюдо, украшенное свежей зеленью, а на другом краю такое же с мясной нарезкой (вдруг кто-то рыбу не любит!), тут же на маленьких длинненьких подносиках теснились бутерброды с икрой — красной и черной. — Ничего себе, какая роскошь! Сто лет такого не ела! — облизнулась Роза и устремилась на кухню, где в огромной кастрюле источал аромат великолепный украинский борщ. — Борщ? На новогодний стол? Ирка, ты и впрямь не в своем уме! — А что делать? Ванечка заказал! Он его обожает и больше есть ничего не желает! — засмеялась довольная Ирка. — Прямо кич какой-то! Еще бы пельмени начала лепить! — Ну нет! На пельмени у меня нет сил. Хоть стреляйте! Раздался звонок в дверь. Народ подтягивался. Часы показывали десять часов. — Ну что, господа-товарищи, а также леди и джентльмены, выпьем за старый год и, чтоб не говорить плохо, как о покойнике, лучше промолчим и помянем… Все засмеялись шутке дяди Пети, соседа по лестничной площадке, и выпили, конечно, водки! Французское шампанское охлаждалось в специальном ведерке, его время наступило за пять минут до полуночи. — Что там говорит президент? — Да ну его! — Приготовились! У всех налито?! Грянули куранты. — Ура! С Новым годом! Подвыпившая компания протиснулась на балкон. Оттуда был виден новогодний салют над Красной площадью. Такие же зеваки с других балконов выкрикивали: — С Новым годом! — И вас, товарищи, простите, господа! Ира пошла посмотреть, не разбудили ли Белочку шум и пьяные крики. — Ну надо же, спит! С Новым годом, мой ангел! — поцеловала Ирка дочурку. — Спи, сладкая, спи! Гости расходились. Московское раннее утро было неприветливым и ветреным. Роза с Иркой тихо и споро убирали посуду. — Ты, моя дорогая, десять раз не права! Это его ребенок! — А я его жена! — упрямо твердила Роза. Она злилась, понимая, что не права. — Иди позвони ему! |