Книга Соленый клочок суши, страница 66 – Джимми Баффетт

– Ты когда-нибудь слышала о святой покровительнице молний? – спросил я.

– Нет, но как ты узнал, что я католичка?

– На тебе написано.

Мы вошли в надувной замок и умудрились протиснуться к сцене, где рядом с диджейским пультом стоял Ренальдо. Он начал обратный отсчет:

– Десять, девять…

– Восемь! – мгновенно подхватила толпа.

– Ты готов? – завизжала Даун мне в ухо.

– К чему? – спросил я.

– Три, два, один! – прогремела толпа.

Я моментально узнал вступление одной из моих любимых песен – «Адвокаты, пушки, бабки» Уоррена Зевона. [119] Толпа взорвалась, и все обитатели надувного замка в едином порыве принялись танцевать и петь:

Пошел домой с официанткой —

Так и раньше со мною бывало.

Но откуда мне было знать,

Что русские ее завербовали?

В первую секунду из-за шума и пронзительного визга вокруг я подумал, что кто-то и вправду выстрелил в толпу из пистолета. Но тут я увидел звездный узор над верхушками деревьев и понял, что это всего лишь фейерверк. Я смотрел в небо, двигался вместе с толпой и пел гимн. Ночь перешла в иное измерение.

Теперь скрываюсь в Гондурасе,

Я опасный человек

Высылай адвокатов, пушки и бабки —

От дерьма не отмыться вовек.

На мгновение я задумался над строчками, поразительно точно отражавшими мою жизнь в бегах, но обстановка не слишком располагала к философствованиям. Может, я и прятался, но дерьмо в вентилятор пока еще не попало.

И я вернулся в мир фантазий. В углах замка появились четыре человека, переодетые в агентов ФБР Каждый направлял в толпу толстый шланг.

– Это вам не детские игры в лягушатнике! – заорал я, стараясь перекричать музыку.

– Ты устареваешь на глазах, Талли.

– Я слишком стар, чтобы устареть.

– Так сразу и не скажешь, – сказала Даун.

– Разве это не удивительно, как мы, американцы, умеем превратить обычную пену для ванны в пенную вечеринку? – воскликнула Ноэль-Кристмас.

– Ага, это прямо как запустить человека на луну.

Мелодию Уоррена Зевона сменило то, что Даун назвала гимном металлистов, – «Добро пожаловать в джунгли» «Guns N' Roses». [120] Моя партнерша танцевала так, словно этим зарабатывала себе на жизнь. Она рассказала мне, что однажды ей случилось делать минет самому Слэшу в туалете после концерта в Санта-Монике.

Внезапно на наши головы хлынули потоки пены. Все будто с ума посходили. В мгновение ока нам всем в буквальном смысле намылили задницу. Вот тут-то полетела одежда. В воздух взмыли купальники и плавки.

Даун прижалась ко мне всем телом, взяла мои руки и положила на свою тонкую талию. Когда пена достигла уровня груди, она сказала:

– Держись поближе. Здесь могут плавать настоящие акулы, которые так и норовят ущипнуть за задницу. Они-то уж не упустят шанса воспользоваться наивностью юной студентки.

Я расхохотался.

– Не видел таких, – сказал я.

– Извращенцев? – спросила она.

– Нет. Молодых невинных студенток.

Внезапно я ощутил чужую ногу между своих и в следующий миг полетел на дно. Даун прикрывала меня телом, как тайный агент президента.

– Проверим трубу заодно, – сказала она.

Мы снова всплыли на поверхность среди резвящейся, скользкой, за-задницу-хватающей человеческой массы.

В этот миг у гигантской пенной машины прорвало трубу, и вся пена начала извергаться прямо из нее, а не из шлангов.

Даун расстегивала мою рубашку и покусывала меня за живот. Правда, получать настоящее удовольствие от этой щекотки мне не удавалось: я понимал, что через несколько минут мы все утонем в пахнущей «пинья-коладой» пене.

К машине подбежали еще четыре человека и занялись поломкой. Я расслабился и наслаждался укусами прекрасной женщины. И оставался бы в этом трансе вечно, если бы вдруг не почувствовал на спине острый коготок.

– Эй, взгляни на свою хибару, Талли! Вот уроды, а? – заорала Ноэль-Кристмас.

Уровень пены доходил мне как раз до подбородка. Я обернулся. Ноэль-Кристмас с обнаженной грудью стояла в объятиях Ренальдо, на лице которого застыло блаженство. А за их спиной низвергался пенный водопад. Прямо на бунгало Арчи Мерсера.

– Я штурман. Доверься мне, – сказал я, крепко сжимая руку Даун и оглядываясь по сторонам.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Оценивать ущерб, – ответил я.

Я сделал глубокий вдох и, погрузившись в пену, стал пробираться через лабиринт ног и тел. Мы то и дело отмахивались от жадных, шарящих рук и с боем прокладывали себе путь сквозь море людей, двигающихся в противоположном направлении – к сцене. Оказавшись в нескольких метрах от веранды, я увидел, что из окон течет пена.

– А вот и повреждения, – сказал я.

Мы проплыли по реке мыльных пузырей до самой веранды. Длинное путешествие в мыльной воде явно нанесло тяжелый урон бикини Даун, и по ее ногам побежали тоненькие ручейки цветной воды. Я глядел на ее обнаженное тело с самыми малюсенькими на свете белыми полосками от купальника.

– Ну, если ты штурман, тогда я – директор круиза. Чем бы вы хотели себя развлечь, мистер Марс? Мы уже поужинали.

– Дай-ка подумать, – протянул я. – Одна тысяча один… одна тысяча два…

Она прижала два пальца к моим губам и сказала:

– Можешь перестать считать.

Скорее всего, шансы на то, что мне выпадет еще один подобный вечер, будут стремиться к нулю всю мою оставшуюся жизнь. Я прекрасно отдавал себе в этом отчет и, невзирая на концентрацию алкоголя и тетрагидроканнабинола [121] в крови, приказал себе запомнить все то, что сейчас произойдет. Очень уж мне хотелось рассказать эту историю в баре, когда мне стукнет восемьдесят. Посетители будут снисходительно улыбаться и думать: «Во старик завирает!» Но когда они посмотрят мне в глаза, то поймут, что это самая что ни на есть правдивая история из моей профуканной молодости.

Мы стартовали на веранде, добрались до кровати и часом позже фишинировали в душе – с которого, кстати, все и началось. В какой-то момент я испугался, не случится ли со мной то же, что с лососем после спаривания. Но мои брачные игры с Даун закончились полным успехом.