Книга Сын крестного отца, страница 19 – Марина Серова

— Врача, срочно врача!

Выкатывать каталку из лифта пришлось мне. Каталка была тяжелая и неповоротливая, я провозилась с ней почти минуту. И вдруг прохладная ладонь Вероники легла на мою руку.

— Помогите ему, пожалуйста, — сказала она тихо.

— Конечно, — кивнула я.

— Я очень его люблю. Если я умру…

— Вы не умрете, — немедленно отреагировала я.

— Если я умру, обещайте, что вы вместо меня позаботитесь о Лене. И сделаете его счастливым.

— Вероника, вы все это сделаете сами, уверяю вас.

— Любите его так же сильно, как я, — сказала она из последних сил и потеряла сознание.

Вой милицейских сирен оглушил больничный двор. Несмотря на то что мы находились на пятом этаже, суета и шум на улице были слышны отчетливо, нам надо было торопиться.

Леонид буквально за шкирку притащил к Веронике солидного седовласого врача в смешных круглых очках.

— Ей нужна операция. Срочно, — тряс Смирнов перепуганного доктора.

— Вы из какого отделения? — растерянно спрашивал тот, разглядывая халат Смирнова, перепачканный кровью, порохом и грязью.

— Я из морга, — холодно ответил Леонид.

Такое объяснение доктору показалось вполне достоверным, и он, бегло взглянув на Веронику, громко выкрикнул:

— Готовим операционную!

Полная девчушка в брючном медицинском костюме подскочила к нам и стала спешно расстегивать рваную куртку на груди Вероники. Кровавое пятно в области груди растеклось по одежде. Леонид зажмурился и отвернулся, не в силах смотреть на жену.

— Что там происходит? — торопливо поинтересовалась медсестра.

— Стреляют там, — ответила я и потянула Смирнова за рукав. — Нам пора.

— Я не могу.

— Вам надо сходить к окулисту, у вас что-то с глазами, — медсестричка успевала энергично стягивать грязную одежду с Вероники и давать ненужные наставления нам с Леонидом.

— Нам пора. — Я сильнее дернула Смирнова, и мы очутились в лифте. — Снимай халат и бросай его прямо здесь. Сейчас попробуем смешаться с толпой и выйти из здания. Там уже полно милиции. Стрельба в больнице — это не шуточное дело, сюда пол-области согнали, наверное.

Мы выскочили из лифта на первом этаже и сразу устремились в вестибюль. Тут творилось что-то невероятное, люди стремились поскорее покинуть страшное место, толпились у выхода, расталкивая друг друга локтями. Растерянный охранник пытался всех утихомирить, человек в милицейской форме призывал сохранять спокойствие.

— Оставайтесь на своих местах, — твердил он, но его никто не слушал.

Мы с Леонидом немедленно присоединились к бушующей толпе и стали быстро приближаться к выходу, пряча воспаленные глаза от мента. Милиционер уже потерял надежду уговорить людей соблюдать порядок, вместо этого он переключился на охранника и скомандовал:

— Да откройте же вы вторую створку двери, они так раздавят друг друга.

Охранник послушно ринулся исполнять приказание, и вскоре мы в общем потоке вывалились на улицу и спешно покинули территорию больницы.

— Надо промыть глаза, у меня в машине в сумке лежат бутылки минеральной воды. — Я отправила Смирнова к «Мерседесу», который, предполагая подобный отход с места событий, намеренно припарковала не во дворе больницы, а у придорожного магазина.

Леонид быстро справился с заданием и вернулся с полуторалитровой бутылкой воды. Заодно он прихватил наши куртки, без которых в столь прохладное время года было неуютно и холодно. Мы накинули куртки на плечи и умылись, поочередно поливая воду на ладони друг другу.

— Как думаешь, она выживет? — спросил Смирнов, пока я вытирала глаза чистым носовым платком.

— Выживет, — уверенно ответила я, чем немного успокоила встревоженного Леонида.

Мы постоянно кашляли, едкий дым от шашки словно въелся в слизистую горла. Даже сейчас, когда мы полной грудью вдыхали свежий морозный воздух, неприятное жжение в груди вызывало все новые приступы удушья.

Я дала своим глазам отдохнуть минут пятнадцать и только потом позволила себе сесть за руль машины. Глаза были по-прежнему воспаленные, но уже не слезились, и я смело могла управлять автомобилем. В течение короткого пятнадцатиминутного отдыха мы с Леонидом стали свидетелями оперативных мероприятий, проводимых местной милицией на территории больницы. Мы не приближались к зданию клиники, чтобы случайно не попасться на глаза какому-нибудь энергичному и любознательному менту, а сидели на автобусной остановке, на противоположной стороне улицы, и нашему взору открывалась лишь часть больничного двора. В ворота попеременно въезжали машины «Скорой помощи», милицейские «бобики», обычные легковухи с синими спецномерами. Люди в форме оживленно беседовали о чем-то, размахивая руками. Финала действий мы не стали дожидаться и покинули это мрачное место, где наделали столько шума и оставили на операционном столе раненую жену Леонида.

Из больницы мы сразу поехали в наше временное убежище. По дороге Леонид все время молчал, лишь единожды, когда мы проезжали мимо какого-то супермаркета, предложил остановиться и купить к ужину пива.

— Настроение паршивое, хочется чего-нибудь выпить, — объяснял он.

В супермаркет я не рискнула заходить, уж очень неприглядно и вызывающе выглядели мы со Смирновым после перестрелки в подвале больницы. Зато согласилась остановиться возле торговой палатки на улице, в которой Леонид купил пару бутылок пива и три сушеных воблы.

Едва мы переступили порог квартиры, Смирнов, на ходу стягивая с себя ненавистный парик и очки, направился в ванную, где провел по меньшей мере полчаса. Я за это время успела умыться на кухне, удалить остатки грима и поставить чайник, после чего устроилась перед телевизором в ожидании очередного выпуска криминальных новостей.

Смирнов вышел из ванной посвежевший и раскрасневшийся. Зажигалкой он вскрыл одну из бутылок пива и протянул ее мне. Ноздри приятно щекотал солодовый аромат с хмельной горчинкой, но я отстранила руку Смирнова и покачала головой.

— Нет, спасибо, я не хочу.

Он только пожал плечами в ответ, мол, «дело твое», и устроился на диване рядом со мной, потягивая прямо из бутылки пиво.

До криминальных новостей было еще достаточно времени, и это время я решила потратить с пользой. Вышла в соседнюю комнату и включила свой мобильный телефон, который заблокировала еще утром, чтобы никто не мог дозвониться до меня.

Костя Мечников очень обрадовался, когда услышал мой голос в трубке.

— Женя, наконец-то. Почему ты была недоступна?

— О чем ты хотел поговорить? — проигнорировала я его вопрос и сразу перешла к делу.

— Не по телефону, — сухо ответил Мечников.

— До завтрашнего утра подождет?