Онлайн книга «День Вампира»
|
– Ни хрена себе! – восхитились в углу. – Ну-у… Водки подполковнику Туровскому! И еще раз водки. Открылась дверь, вошел старший лейтенант. Практически трезвый. Твердым шагом промаршировал в угол, сцапал налитую для подполковника рюмку и одним махом ее опрокинул. – Ну? – спросили его. – Поговорил с маньяком? – Не сложилось… – помотал головой старлей. – Но вообще… Хорошо, что он сегодня без топора. Ну и глаза у мужика, бля! * * * Котов старлея почти не заметил. Он и собравшихся в бильярдной нетрезвых товарищей офицеров толком не разглядел – прошмыгнул мимо, стараясь не привлекать внимания. Через столовую он бы легко не проскочил, там как раз орали хором «Наша служба и опасна, и трудна». А пьяный сотрудник органов, когда поет эту песню, только кажется расслабленным. На самом деле у него из всех клапанов сифонит боевой дух. Ну его на фиг, пьяного сотрудника органов, в таком состоянии. Поэтому Котов прошел через бильярдную. И едва свернул к лестнице, ведущей на второй этаж, как его с неженской силой ухватили за рукав. – Котик, ты редкая скотина! – произнес осипший от выпивки ангельский голосок. – Ой, – сказал Котов, оборачиваясь. – Ой, Наташка, какая ты смешная! – Это шампанское, товарищ капитан. Вкусное шампанское. Ты где был? – Где был… Пиво пил! – Ну и дурак! – Наташа… – Котов шагнул к девушке вплотную. – Я же говорил, не могу. Ты хоть отца спроси, он подтвердит – нельзя мне на люди. – А мне с какими-то дебилами танцевать – можно, да? Все платье в слюнях. Эх, Котик… – Красивое платье, – сказал Котов. – И чистое, по-моему. – А давай его испачкаем! – Ой, – опять сказал Котов. Он словно вывернулся наизнанку, весь переродился, встав рядом с этой девушкой. И худоба его уже выглядела не болезненной, а элегантной. Расправились плечи, оказавшиеся неожиданно широкими. А запавшие щеки говорили скорее об аристократизме, чем алкоголизме. Да, было в нем по-прежнему много от хищной птицы. Но сейчас эта птица смотрелась довольно гордо и почти благородно. Девушка, стоя на высоких каблуках, была с Котовым одного роста. Очень белая кожа и вьющиеся черные волосы до плеч, милое юное личико. Черное с отливом платье. Даже нетрезвая улыбка ничего не могла испортить в этом совершенном ансамбле. – Наташка, ты прямо королева ночи. – Знаю, я тебе всегда нравилась, – кивнула девушка. – А ты – мне. Но ты скотина, потому что не пришел. Испортил праздник. Они меня всю обслюнявили. Сверху донизу! Все платье… – А ты бы его сняла, прежде чем танцевать, – предложил Котов. – Сняла? – Девушка задумалась. – Тьфу, дурак! Издеваешься над бедной нетрезвой женщиной. – Как можно! Дверь бильярдной открылась, и к лестнице вышел какой-то пьяный молодой человек. – О! – обрадовалась девушка, тыча пальцем. – И этот тоже! – Да? – Котов обернулся. – М-м-м… – сообщил молодой человек, отрицательно мотая головой. – Желаю вам счастливого полета, – сказал Котов. – М-м-м!.. – кивнул тот и поспешно удалился в сторону туалета. – А что он? – спросил Котов у девушки. – Что – он? – Ну, ты сказала – и этот тоже. – Ай, да все они козлы! У папика одни козлы в подчиненных. – И я? – притворно расстроился Котов. – Не-ет, Котик, ну что ты. Ты не козел. Ты – котик. Ну, пошли! – Наташ, я ведь по делу. Подожди немного, а? – Это ты подожди. Не дергай папика, он устал. В кабинете спрятался и виски пьет. Как лекарство, говорит. Дай ему продохнуть хоть полчасика. А мы с тобой пока… – она уставилась на Котова жадными блестящими глазами. – Потанцуем! Котов опять ссутулился и бросил настороженный взгляд на дверь столовой. Там уже притомились распевать и теперь, похоже, выкаблучивали. Музыка сквозь грохот разудалой пляски едва прослушивалась. В этот момент Котова поцеловали. Губы у Наташи были мягкие, влажные, от нее одуряюще пахло шампанским. И водкой тоже немножко пахло. Котов сомлел и временно утратил чувство реальности. Крепко обнял девушку и буквально впился в нее. – Только потанцуем, – сказал он примерно через полминуты. – У меня потанцуем! – воскликнула девушка и почти волоком потащила Котова по лестнице наверх. Напротив генеральского кабинета Котов попытался затормозить, но его бесцеремонно толкнули вперед. – Здоровая ты стала… – заметил Котов. – У влюбленной женщины скрытые резервы включаются, – сообщили ему. – Что ты вообще знаешь о женщинах, Котик? – Наташ, а, Наташ… – Ты их вообще любишь, женщин? – Не очень. Я плохо умею их готовить, – признался Котов. – Ха! Рассмешил! Какой ты милый, Котик! – Угу, – согласился Котов безрадостно. Его впихнули в незнакомую полутемную комнату, освещавшуюся через распахнутую настежь балконную дверь. Котов машинально отметил, что луна все еще очень яркая, но на самом деле уже никакая. Ерундовая луна – для тех, кто понимает. Кончился цикл. Почти месяц более или менее нормальной жизни впереди. Не очень спокойной, конечно, но хотя бы не смертельно опасной. Не смертельно опасной – всем. Его городу. А может, и всей стране. Если, конечно, не принимать в расчет чудовище, разъезжающее на длинном черном «БМВ» с московскими номерами. И черт еще знает, сколько таких чудовищ. Котов тихонько вздохнул. Наташа протянула руку и достала откуда-то из темноты бутылку. – Выпей, милый, – сказала она тихонько. Котов покорно глотнул. Это было виски, на вкус – очень дорогое, Котов ничего подобного раньше не пробовал. Они снова поцеловались, и Котову стало как-то легче. Свободнее. Он глотнул еще, на этот раз от души. «И мне», – попросила девушка. Выпила и поцеловала его. Прошло минут пять. Котов сбросил пиджак и распустил галстук. Расстегнул Наташе «молнию» на платье. – Погоди, сейчас я тебе на самом деле станцую, – сказала она. Девушка подошла к балкону и встала в дверном проеме, под серебристо-белым сиянием. Котов подумал, что в полнолуние это выглядело бы гораздо эффектнее, но тогда он просто не мог оказаться здесь. Наташа, пританцовывая и извиваясь, медленно стягивала платье через голову. У нее оказались удивительно красивые бедра, просто замечательные, и их с каждой секундой перед глазами Котова становилось все больше. Котов поглядел на бутылку у себя в руке, потом на раздевающуюся девушку, сделал еще глоток, поставил бутылку на пол и пробормотал под нос: «А-а, да пошло оно все!.. Пое… ать!» |