Книга Затерянные в Полынье, страница 51 – Александр Трапезников

– Ну, я пошел, – сказал Дрынов.

Он торопливо зашагал прочь, а Марков продолжал смотреть ему вслед, словно жалея, что отпустил его так быстро. Затем он повернулся ко мне и уверенно, но тревожно произнес:

– Девочка где-то здесь… Боюсь только, что мы уже опоздали.

Мы обшарили всю поляну и только на другом ее конце увидели на смятых цветах тело Аленушки.

– Вот дьявол! – выкрикнул Марков и бросился к ней. Он осторожно поднял ее на руки, а девочка вдруг сладко зевнула и открыла синие глазки.

– Уф! – выдохнул он с облегчением.

Да и я тоже не помню, как пришел в себя от мысли, что она мертва.

– А где Крыс? – весело спросила она. – Опять убежал?

– Только дети способны так заиграться, чтобы потом свалиться на траву и мгновенно уснуть, – заметил Марков, опуская Аленушку на землю. – Пошли домой, принцесса…

Позже, вернувшись к себе, мы застали в зале, кроме наших друзей, еще и пекаря Раструбова, чего я никак не ожидал. Он пил чай из моей любимой кружки и шевелил рыжими усами, словно огромный таракан.

– Вы слышали последнюю новость? – спросил нас Комочков. – И вообще, где вы шляетесь? Ким Виленович только что рассказал, что маньяк нанес свой второй удар – убил Мишку-Стрельца. Топором, по затылку.

– Вот как? – хладнокровно произнес Марков. – А почему вы думаете, что это дело рук маньяка?

– А кого же еще? – снисходительно отозвался пекарь. – Ясно, что это Гришка, беглый убийца. Весь поселок шумит.

– А я слышал, что Стрельца замочили бревном. И не по голове, а по ягодицам, – сказал Марков. – Но ясно одно: убийца ходит среди нас.

– Среди… вас? – испуганно переспросил пекарь, оглядывая собравшихся.

– Только вы себя тоже не исключайте, – посоветовал ему Марков. – Говоря «нас», я имею в виду всех жителей поселка.

Раструбов недоверчиво рассмеялся, после чего наступило неловкое долгое молчание.

– Мы решили выбираться отсюда через болото, – произнес, наконец, Сеня. – Вот Ким Виленович согласился нам помочь.

– Только не за бесплатно! – тотчас же отреагировал тот. – Дело это трудное, опасное.

– Какая же будет ваша цена? – спросила Маша.

– Тысяча долларов. С каждого.

«Не хило, – подумал я. – Этот пекарь испечет еще много булочек». Я налил себе чаю, уселся за стол и с любопытством приготовился к предстоящему торгу. У меня таких денег с собой не было, да я и не собирался отсюда никуда уматывать. Тем более через страшную трясину. Но меня удивило, что и Милена собиралась отправиться в этот вояж вместе с Барсуковыми и Ксенией. Значит, мы должны были остаться здесь втроем.

– И зачем только я вышла замуж за человека, который способен лишь завести свою жену в болото, а чтобы вывести оттуда – у него нет ни копейки, – съязвила Милена. И добавила: – А как только приеду в Москву, заберу свои вещи и ухожу к маме.

– «Мама» – это тот усатый армянин с седьмого этажа?

– А хоть бы и он!

– Мы согласны, – прервал наш милый семейный спор Барсуков. – Вы получите свои четыре тысячи долларов.

– Когда?

– Как только мы окажемся в Москве.

– Э нет! – усмехнулся Раструбов. – Деньги вперед. Где же я потом стану вас искать?

– Вам недостаточно моего слова?

Пекарь посмотрел на Барсукова как на ненормального, которого уже бесполезно лечить. Даже ничего не ответил, только пожал плечами.

– Но… у нас нет с собой таких денег, – произнесла Маша.

– Мои золотые сережки стоят тысячу долларов, – добавила Ксения. – Если они вас устроят…

– Нет, – отрезал пекарь. – Так дело не пойдет. – Он насупился, глядя на всех нас. Потом вдруг сказал: – Тогда у меня есть другое предложение. Я провожу кого-нибудь одного через болото и возвращаюсь обратно. Этот человек едет в Москву, собирает полную сумму – четыре тысячи – и приезжает через три дня в наш уездный городок, где я буду его ждать. Получив деньги, я вывожу отсюда всех остальных. Но только поодиночке, потому что гуськом, как на экскурсии, мы не пойдем. Думайте.

– Ну что ж, это разумно, – произнес Барсуков, взявший на себя роль начальника. В Москве есть болотная оппозиция, а у нас тут создалась болотная экспедиция. – Мы согласны. Теперь надо решить, кто пойдет первым.

– Тот, кто сможет собрать за несколько часов требуемую сумму, – сказала Ксения. – У меня на книжке как раз лежат пять тысяч долларов. Я, пожалуй, готова рискнуть и пойти первой.

Возражений не последовало.

– Осталось только оговорить сроки выступления, – произнес фельдмаршал Барсуков. – Но это уже зависит от вас, Ким Виленович.

Тот закатил глаза, высчитывая что-то. Видно, тоже ощущал себя великим стратегом.

– Дня через два-три, – важно ответил он. – На рассвете.

Пекарь уже собирался уходить, но вдруг задержался в дверях.

– А не получится ли так, – сказал он, – что я выведу дамочку из поселка, а она так и останется в Москве? Мало ли что… Тогда что же, плакали мои денежки?

– Нас связывают многолетние узы чистой дружбы и даже бескорыстной любви, – ехидно ответил я. – Так что не беспокойтесь.

– Хорошо же, – несколько зловеще произнес Раструбов и удалился.

– Мне послышалась в твоих словах скрытая издевка, – сказала Милена. – На кого ты злишься? Ты сам нас сюда зазвал. Вот теперь и расхлебывай.

В это время возле калитки несколько раз просигналил джип.

– Кого еще черти носят? Очередное приглашение на пир? – произнес я и вышел во двор. Там возле машины стояли двое охранников Намцевича. У одного из них был на левой щеке длинный шрам.

– Оружие в доме имеется? – спросил он.

– Нет. А что? Готовимся к войне с Мадагаскаром?

– В поселке убит еще один человек. Мы вынуждены собрать все огнестрельное оружие и складировать в арсенале. В целях безопасности.

– Ну, какие же у нас могут быть бомбы да карабины? – ответил за моей спиной Марков, вышедший следом.

– Проверять не будем?

– Только если предъявите ордер, – Марков скрестил на груди руки. Это был плохой знак для охранников. Значит, он готов к решительным действиям. Те некоторое время молча смотрели на него.

– Ладно, – сказал тот, что со шрамом. – Советуем вам не выходить из дома после двенадцати часов вечера.

– Это что же, вводится комендантский час?

– Нет, просто дружеский совет.

– Хорошо, мы учтем это, – кивнул я.

Когда они уехали, Марков многозначительно посмотрел на меня и сказал:

– Значит, уже собирают оружие. Дело серьезное.