Онлайн книга «Последняя жертва Розы Ветров»
|
– Это была Анна, его мать, – проговорил Ричард, и я в недоумении посмотрела на него. Мне показалось, или он вздохнул с облегчением? Плечи его расслабились, лицо, на котором красными лепестками плясали всполохи пламени, утратило каменно-напряженное выражение, губы больше не сжимались в тонкую суровую полосу. – Анна? Но как такое возможно? Ричард помолчал, словно решаясь на что-то, потом мягко высвободил свою руку из моих негнущихся пальцев и встал. Я испуганно наблюдала за ним, не в силах понять, хочу ли я услышать ответ на свой вопрос. Вот он подошел к окну, посмотрел вниз, на скалы, словно выискивая кого-то в ночной тьме. Вот он пересек комнату и принялся неторопливо снимать воск со свечей на каминной полке. Почему он тянет с ответом? И почему не возвращается Стив? Я настолько глубоко сосредоточилась на фигуре Ричарда, на его движениях и мимике, что, когда он вдруг заговорил, едва не вскрикнула от неожиданности. – Анна Манчини появилась у нас в доме, когда мне было семь лет. Помню, как я называл ее феей, – у него дернулись уголки губ, словно он старался сдержать улыбку. – Она и в самом деле походила на волшебное, неземное создание: хрупкое, тоненькое и удивительно живое, настоящее. Я раньше не встречал таких людей. Хотя, впрочем, мне особо и не с кем было сравнивать… Анна во всем умела находить радость и вдохновение и абсолютно не принимала серые тона в отношениях, окружении, даже в одежде… Я слушала Ричарда и понимала, в кого пошел Стив. Его старший брат словно рассказывал мне о моем друге, а не о его несчастной матери. Между тем Ричард нагнулся, поворошил дрова в камине коваными щипцами и добавил пару свежих поленьев. На меня пахнуло теплом, а в комнате сразу стало уютнее. – С ее приездом на острове многое изменилось. Она словно принесла сюда солнечный свет, краски и свежий, живительный воздух. Благодаря ей преобразился дом, который она украсила витражами и картинами, по большей части своими. С побережья привезли новую мебель, ковры, шторы… Даже отец рядом с Анной стал иным: он выходил обедать с нами, чего никогда раньше не было, подолгу играл и беседовал со мной… В голосе Ричарда я уловила нотки горечи и почувствовала горячую волну жалости, хлынувшую из сердца и поглотившую страх. – Она не заменила мне мать, но была для меня весенним солнцем, живым, ярким, согревающим. Она научила меня улыбаться и ценить красоту… Когда родился Стивен, Анна сама нянчила его, лишь изредка поднимаясь в башню, которую она обустроила для своих занятий живописью. Я очень любил там бывать. До родов она целые дни проводила там, писала картины, а я сидел у окна с книгой и наблюдал, как она работает… Однажды, когда Стивен заснул, Анна ушла в студию, а меня попросила приглядеть за братом. Заметив, что она долго не спускается, Мария поднялась позвать ее покормить малыша, но в студии никого не оказалось, лишь балкон был распахнут настежь, а его перила перепачканы краской. – Ее… ее нашли? – Нет. Не нашли, хотя ветер дул с океана, и тело… Анна просто не могла бесследно исчезнуть, но тем не менее… исчезла. Я не решаюсь сказать ничего определенного о том, что же стало причиной ее смерти, но эта краска на балконе красноречиво свидетельствует, что Анна туда выходила. Он умолк, потом посмотрел мне прямо в глаза, словно заглянул в самые тайные уголки души, и тихо добавил: – Я не хотел пугать вас своим рассказом, но… может, хотя бы это убедит вас? Заставит прислушаться к моим словам и просьбам, для которых у меня есть все основания? – А Стив… знает? – Нет. – Как? – я не могла поверить своим ушам. – Ему не нужно этого знать. – Но почему? Ведь Анна – его мать! И он имеет право… – Селена, вы хорошо знаете Стива, не так ли? – Ричард посмотрел на меня так, что мне стало неловко. Не стоило большого труда догадаться, какой смысл он вкладывал в свой вопрос. – Но я знаю его лучше. И тоже его люблю… «И тоже его люблю…» Неужели он думает, что я… А что же ему еще думать? – …и буду оберегать его от потрясений и страданий, ненужных поступков и слов, особенно тех, которые вызовут бессмысленные мучения и лишат его покоя. Он потерял мать, фактически не зная ее, и переживал об этом все свое детство, о чем я прекрасно помню и уверен, боль потери все еще мучает его. Зачем ее усугублять? Зачем вскрывать затягивающуюся рану? Какой в этом смысл? Я не знала, что ему на это ответить, и лишь потрясенно молчала. Мне было очень жаль и Ричарда, и Стива. И себя тоже… Рассказ о смерти Анны настолько ошеломил меня, что я не заметила, как вернулся Стив. – Так! И кому после этого я могу довериться, если родной брат доводит мою подругу до слез? Его громкий голос заставил меня вздрогнуть и поднять голову, и я только теперь увидела, что в комнате стало намного светлее. Когда Ричард успел заменить свечи? Стив стоял у моей кровати и хмурился. Неужели я плакала? Да, так и есть… Я попыталась возразить ему, хотя мои слова прозвучали не совсем убедительно: – Ричард здесь ни при чем, я сама… – Ага, как же! Может, ты читала ему вслух «Грозовой перевал»? – лицо Стива потемнело, несмотря на его неудачную попытку пошутить. – Уверяю тебя, твой сарказм неуместен, – от того, как Ричард это произнес, у меня по спине пробежали мурашки. – Да ну? – как мне показалось, угрожающе хмыкнул Стив. Ричард пересек комнату и подошел к брату. Некоторое время они стояли и смотрели друг на друга, а я пыталась понять их безмолвный диалог. – Спокойной ночи, – проговорил наконец Ричард, по-видимому, обращаясь к нам обоим, но затем повернулся в мою сторону. – Селена, я очень вас прошу, не делайте того, что может дорого обойтись не только вам. Стив даже не обернулся, когда дверь спальни закрылась за его братом, пропустив мимо ушей последнюю странную фразу. – Спящая красавица… – начал он, но я его перебила: – Ты был невежлив. Мне не хотелось его упрекать, но я была раздосадована его поведением и обижена за Ричарда. – Да, прости, – Стив устало провел ладонью по лицу. – Мне не стоило так себя вести. – Определенно. – Наверное, я просто расстроился из-за… из-за… – Плохие новости? – подсказала я. – Да, неважные. – Не поделишься? – рискнула спросить я, хотя прекрасно знала, как он отреагирует, и оказалась права. – Нет. Извини, но тебе это выслушивать ни к чему, тем более что ты, судя по твоим слезам, и так далеко не в лучшем расположении духа. Я, честно говоря, размышлял, давать ли тебе на ночь успокоительное, а теперь просто уверился в этом. |