Онлайн книга «Противостояние»
|
Андрей уложил жену на кровать и бросился к телефону. — Алло! «Скорая помощь»? Через двадцать минут врач дежурной бригады поставил предварительный диагноз: острый тромбоз и инфарктная пневмония. — Что же вы раньше не обратились? — с досадой спросил он. — Посмотрите, в каком ужасном состоянии нога! Я уже не говорю о легких! — Обращалась, — ответила Мила, — к нашему районному терапевту. — И какой диагноз вам поставили? — Остеохондроз. — Гнать таких «специалистов» надо «в шею»! — возмущенно воскликнул врач. — Молодая женщина, вся жизнь впереди! А вы, по-видимому, супруг? — обернулся он к Андрею. — Да. — Значит, так, супруг. Путь предстоит неблизкий, в Первую Градскую. Нужна сложная операция, специальная аппаратура. Это — только там. Постараемся доставить девушку аккуратно, насколько возможно. Плачевное состояние наших дорог тебе известно. Поэтому держи крепко, иначе можем не довезти, — предупредил доктор. Андрей похолодел. — Неужели настолько серьезно? — Серьезнее некуда! Последнее, что Мила запомнила: белые стены операционной и медсестру в маске, делающую ей внутривенный укол. Она находилась в воздухе. Из пугающей темноты доносился зловещий шепот. Мила не видела ничего, кроме быстро кружащихся огней, но чувствовала. Через протянутые к ней, со всех сторон, незримые нити медленно вытекала жизнь. Капля за каплей, капля за каплей… Мила открыла глаза. Над ней озабоченно склонился мужчина в белом халате. — Как вы себя чувствуете? — спросил врач. — Ужасно… — Мила с трудом разлепила запекшиеся губы. — Пить хочется… — Сейчас я смочу вам губы, а попьете чуть позже. Что-то болит? — Все болит… От ощущения полного бессилия и невыносимой боли по ее щекам покатились слезы. — Девочка, не нужно отчаиваться! Ты обязательно выздоровеешь! — хирургу очень хотелось подбодрить Милу, но выражение его расстроенного лица говорило об обратном. — Плохо? — слабая улыбка тронула Милины губы. — Ну с чего ты взяла?! — прикрикнул на нее врач. — Доктор, я не могу дышать, такая боль… — Ничего, ничего, — засуетился мужчина. — Сейчас сделаем укол промедола. Мила вновь провалилась в темноту. Когда она очнулась, у постели сидели заплаканная мать и белый как полотно Андрей. — Маленькая, ты слышишь меня? — прошептал муж. — У тебя сейчас что-то болит? — Не знаю, все болит… — Милочка, девочка, скажи, чего ты хочешь? — вмешалась в разговор Надежда. — Спать. — Ты и так постоянно спишь. Может, немного поешь? Я принесла суп-пюре и котлетку паровую. — Не хочу! — Мила недовольно поморщилась и отвернулась. — О еде даже думать не могу! — Это от наркоза, — расстроилась мать. — Ну же, доченька, хоть ложечку съешь, через силу… На глаза Милы навернулись слезы. — Что ты, моя хорошая, не нужно плакать, если ты не хочешь, я не буду ничего предлагать… — Надежда с трудом взяла себя в руки. На маленьком личике дочери, болезненно-бледном, с пятнами горячечного румянца, застыло выражение беспомощности. — Мамочка, если бы ты знала, как больно дышать, — чуть слышно прошептала она и тяжело закашлялась, прижимая руки ко шву на животе. — Господи, — с отчаянием воскликнула Мила, — я не могу больше выносить такую боль, лучше умереть! Андрей выбежал в коридор. Ворвавшись в ординаторскую, он срывающимся голосом закричал: — Ну сделайте же что-нибудь! На нее невозможно смотреть! — Успокойтесь, успокойтесь, молодой человек, — мягко попросил врач. Он поднялся из-за стола и подошел к Андрею. — Не отчаивайтесь, кризис миновал. Худшее позади. Организм молодой, должен выдержать. Промедол дольше колоть нельзя, опасно. После него, обычно, очень сложно переходить на другие обезболивающие. Нужно потерпеть! — Простите, доктор! Нервы в последнее время… — Ничего, бывает, — понимающе кивнул мужчина. Прошел месяц. Мила понемногу выздоравливала. Она уже могла, с помощью Андрея, добираться до уютной скамейки на больничном дворе, скрытой в разросшихся вишневых кустах. Там муж читал ей книжку про какого-то пирата, жившего три столетия назад. Мила совсем не слушала его, но мягкая интонация голоса и ласковый летний ветерок приятно убаюкивали. Она прижималась щекой к родному плечу и наслаждалась ощущением душевного покоя. — Расскажи мне лучше о Лисоньке! — часто просила девушка. — Наверное, Антонина Павловна без конца названивает, а ты молчишь… Андрей, старательно сочиняя ответы, каждый раз испытывал мучительный стыд: с тех пор, как он сообщил матери о болезни Милы, та больше ни разу не позвонила. — Конечно, мы очень волнуемся за тебя, маленькая! Мама с отцом постоянно интересуются твоим здоровьем и ждут в гости! — Спасибо, я очень соскучилась по дочке! — Я тоже. Как только выйдешь из больницы, обязательно поедем к Лисе! — Не знаю, смогу ли, после операции… — Даже не сомневайся: родители создадут прекрасные условия для выздоровления! — Ну, посмотрим, — неопределенно ответила Мила. Между тем отношения Андрея с тещей оставались натянутыми. Совершенно случайно он поделился с Надеждой Михайловной своими мыслями о поездке в Петергоф. Женщина пришла в полное замешательство. — А как ты себе это представляешь?! — возмущенно воскликнула она. — Ты что, на носилках собираешься Милочку везти? — О каких носилках вы говорите?! — ощетинился Андрей. — Она уже ходит самостоятельно! — Неужели?! Передвижение от лавочки до лавочки, да и то с посторонней помощью, теперь называется самостоятельной ходьбой?! Пойми, Миле нужен серьезный уход! — Мои родители позаботятся о ней! — горячо пообещал молодой муж. — Да уж, позаботятся! — Надежда с грустной иронией посмотрела на зятя. — Ты сам-то веришь своим словам? Ничего не ответив, Андрей направился к выходу. — До свидания, — прокричала, вдогонку, Надежда. — До свидания, — обиженно буркнул он и громко хлопнул дверью. Мила все же решилась поехать в Петергоф. Дорога оказалась крайне утомительной, и лишь будущая встреча с дочкой согревала сердце. Поэтому, стоило ей войти в квартиру и увидеть свою малышку, на усталом лице заиграл румянец. — Лисонька, родная, иди ко мне, — нежно позвала она девочку, держащуюся за руку Антонины Павловны. На одно короткое мгновение взгляд Василисы вспыхнул радостью и тут же потух. Дочка безучастно посмотрела на Милу и отвернулась к свекрови. |