Онлайн книга «Всякий капитан - примадонна»
|
— Это не разглашается. — Как это?! — возмутилась она. — Все равно, когда будут зачитывать завещание, я узнаю! «Суперсука!» — удостоверился друг. — Он предпочел выплатить Алине наличными. Друг не дал ей сказать гадость, готовую сорваться с ее губ, а продолжил формальную часть: — Из этих пяти миллионов Нестор зарезервировал два миллиона на учебу в специально созданном для своих детей фонде. Этот фонд находится в швейцарском банке и будет открыт для использования детьми по достижении ими восемнадцатилетнего возраста. Также в фонде находится реестр учебных заведений, при поступлении в которые средства активизируются. Если дети не поступают в эти учебные заведения, то средства становятся доступными по достижении ими двадцатипятилетнего возраста. — Тогда я буду совершенно старая! — Она побледнела и сделалась злой. — А вы здесь при чем? — Почему я сама не могу определять, где учиться моим детям? — Потому что деньги не ваши! — с удовлетворением ответил ей друг. — Я с ним поговорю! — пригрозила она. — У вас все? — Пожалуй, да… Она быстро встала, чуть было не опрокинув кофейную чашку, и вышла из кафе под осенний моросящий дождь. «Нет, — подумал друг, глядя вслед. — Жопа у нее чудовищно огромная!» — Мне страшно умирать! — признался Нестор другу. Его лицо было похоже на лицо обиженного ребенка, который не понимает, на кого обиделся. — Правда страшно… — Я верю, — ответил друг. — Прости, что я ничем не могу тебе помочь. — Прощаю… Мне не хочется умирать… — Нестор сидел на кровати в одноместной палате в очень хорошем хосписе. — Я еще молодой… И вот как-то вот так прощаться с собой… Ну ладно хотя бы год проболел. А тут всего полтора месяца!.. И осень еще, совсем противно! Я как скукоженный осенний лист сорвусь с ветки жизни и полечу, сам не знаю куда! Другу было очень тяжело продолжать этот разговор. Но он держался, исполняя свой дружеский долг до конца. — Никто не знает, близок ли, далек ли твой конец! — Я никогда не курил… Так только, в детстве, лет семь мне было. Купили вскладчину пачку «Дымка» за шестнадцать копеек, попробовали. Помню, я палец себе горящей спичкой обжег, а потом все кашляли… — И у меня что-то подобное было, — вспомнил друг. — Только мы, по-моему, «Беломор» тянули! Меня даже стошнило! — Вероятно, я сделал что-то такое ужасное, за что мне Господь вот такой вот конец… Друг молчал. — Как ты думаешь? Может, на мне какой великий грех? — Кто знает… — Мучаю память, но ничего такого вспомнить не могу! — У Господа другой замысел, может быть, — пытался утешить друг. — Мы не в силах его разгадать! Отчего в младенчестве умирают, безгрешные и чистые? Почему убийцы и всякая шваль доживают до глубокой старости?.. — Да-да, ты прав… Наверное, каждый умирающий размышляет на эти темы… Но не думать об этом невозможно. Что мне, в шашки играть?.. — Нестор поправил катетер, входящий в вену на внешней стороне ладони. Появилась капля крови. — Видишь, они меня приготовили уже, все вставили, это вот пистолетик так называемый, на кнопочку нажимаешь — и наркота пошла по всему телу!.. Кстати, ты сделал то, о чем я тебя просил? — Что именно? — Ты достал это? Ну, чтобы у меня не сильно болело? — Нестор поглядел на потолок, намекая выпученными глазами на возможную прослушку. — Да-да, все хорошо, — подтвердил друг. — Всего в достатке. — Спасибо тебе! — Да ну что ты! Они помолчали. — Трудно поверить, что это моя последняя комната в жизни! — Слушай, — рассердился друг, — перестань причитать! — Хорошо, не буду… — чуть не заплакал. — Алина пришла? — Сидит ждет… — Может, в ресторан пойдем? Винца грузинского? Я знаю тут одно местечко прехорошее!.. Тбилисец один держит! Арчил. — Нестор заставил себя улыбнуться. — Выпьем, лобио поедим, сациви? — Тебе нельзя. — Я знаю. Нестора в хоспис перевезли накануне, после выпитого им бокала красного вина. Вернее, сначала он попал в реанимацию, где его насилу откачали. Когда он пришел в себя, боль чуть было не разорвала его тело и не сожгла мозги. Врач, который его реанимировал полночи, узнав о том, что это онкологический пациент «на выписке», смешавший алкоголь с химией, долго матерился, что приходится тратить время на всяких дегенератов, которые таким странным образом пытаются покончить с собой… — Звать Алину? — спросил друг. — Зови, — махнул рукой Нестор. Через несколько минут она вошла. Вся тоненькая, большие глаза смотрят с ужасом, перемешанным с жалостью. И где-то там подмешано любви чуток. Когда она появилась на пороге его палаты, он переменился в лице. Нестор стал похож на снайпера, которому предстоит сейчас сделать самый важный выстрел в жизни. — Здравствуй, Строитель! — Она держалась изо всех сил. — Здравствуй, милая! — Он смотрел в ее глаза не отрываясь. — Садись! — отодвинулся, освобождая место на кровати. Она прошла, села. От ее белых, снежных волос пахло яблочным шампунем. — Ты здорова? — спросил он. — Ага. Только небольшой насморк… Она не успела докончить фразу, как он молниеносно, диким голодным зверем накинулся на нее. Сначала схватил за грудь пребольно, щипками, затем стал сдергивать с ее джинсов ремень, одновременно кусая за ухо. Она сначала словно одеревенела от неожиданности, мышцы напряглись, а мозг судорожно пытался определить, что происходит. Нестор добрался до ее трусов и рванул ткань что было силы. Она ойкнула. — Не надо! — попросила. — Не надо, Строитель, я сама разденусь… Он не слышал ее. Багровый от прихлынувшей к лицу крови, с лопнувшими сосудами в глазах, он был похож на маньяка-насильника. Раздергивал джинсу, царапал желтыми ногтями нежную кожу и мычал отвратительно. Она не сопротивлялась, только повторяла чуть слышно: — Я сама, Строитель… Ну не надо… Он почти сумел сорвать с нее одежду. Его лицо с пергаментной кожей, от которого теперь отхлынула кровь, уткнулось ей в живот, большой нос судорожно нюхал женское тело по-волчьи, а язык, словно дьявольский — синий, с желтизной по краям, бешеной змеей лез к ее лону… А потом он обгадился в одну секунду. Обгадился, что называется, по полной программе, как могут только онкологические больные в последней стадии. Такое ощущение, что дерьмо хлынуло изо всех отверстий. Нестора отбросило в сторону от Алины, силы оставили его тело тотчас, и он лишь сторонне наблюдал вращающимися вампирскими глазами, как вонючая слизь исторгается из недр распадающейся плоти. |