Онлайн книга «Всякий капитан - примадонна»
|
Потом она его кормила, а он ел много и долго, усталый и довольный. Они спали, крепко прижавшись кожа к коже. А потом просыпались и вновь истощали друг друга до невозможности дотрагиваться. Опять ели, и опять телами прилеплялись намертво, как лягушки, пока не кончилась еда и не истощились силы. — Я хочу жить с тобой, — сказал он. — Живи, — согласилась она. — Я найду где заработать. — Учись, Физик, я тебя прокормлю. — Я не смогу жить на твои деньги! — Какая разница, Физик, — мои, твои деньги? — Как ты называла отца? — Хочешь знать? — Да. — Я называла его Строителем. Твой отец был строителем в прямом смысле этого слова. Он мог построить дом. — Ты его любила? — Я его любила. — И я его любил, — признался Анцифер. — В этом мы с тобой схожи. Я очень обиделся, когда он умер. А ты? — На кого? — Просто обиделся. Она погладила его по щеке: — Не надо на него обижаться… Смотрит он на нас сейчас с небес… — Не смотрит он на нас! Бога нет. — Ты что?.. — Ты веришь в то, что говоришь? — Верю! — Значит, отец сейчас сидит на облаке и смотрит, как мы с тобою тут… — Не так примитивно. — А как? Она не знала, как ему объяснить… Он лежал голый и злой. — Он ничего не оставил после себя. — Не говори зря! Вы с сестрой… Он очень вас любил! — Нам не на что жить! — Он оставил большое наследство, Физик! — Она удивилась. — Я знаю! Помнишь дом на Новой Риге? Нестор его построил… — Я там жил… И ты, кажется… — Твоя мать его продала. Дом стоил очень дорого… Еще Нестор фонд для вас организовал… — Фонд? — Он всегда говорил, что если умрет, то вам будет на что выучиться! Он был горд, что вы получите образование в любом учебном заведении мира. Нестор смог стать богатым человеком! — Я ничего об этом не знаю… — Спроси у матери, Физик!.. Он решился открыть ей самое сокровенное. Был вечер. Она ластилась к нему, но он отстранял ее, занятый подготовкой к решению. — Подожди! — просил. — Я не могу ждать… Он напрягал свои губы, а она впивалась в них взасос, затем открывала рот, выпуская сильный язык, пытаясь вторгнуться в его рот… Не пускал. Она не сдавалась. — Ну хорошо, — сказала, собрала волосы в пучок и опустила голову к его животу. Выдохнула горячий воздух всего лишь раз и увидела начало жизни. Она поймала жизнь губами… Она вспомнила Нестора и вспомнила губами мертвое… Ему не хватило сил оторвать ее от себя и вырваться… Коротко мгновение мужской победы, и столь же коротко воспоминание о ней!.. Не успела она посмотреть на него снизу, как он уже начал говорить ей, что любит ее, а потому хочет открыть ей самую главную тайну своей жизни. Она почти не реагировала на его серьезность, была взрослой женщиной, которой пацан хочет сказать что-то важное для себя, но для нее совсем неинтересное, попутное. Он увидел, что она улыбается ему, как взрослая женщина маленькому мальчику. А она не рассмотрела из-за темноты его глаз. В них застывала сталь, смешанная с ненавистью. Анцифер схватил ее за снежные волосы, как собаку хватают за хвост, и притянул к себе: — Пожалуйста, всегда внимательно слушай то, что я говорю! Хорошо? В ее сознании тотчас все перевернулось, душа запротестовала против насилия, лицо пошло пятнами, она скривилась, став почти некрасивой, и тихо произнесла: — Руку убери! — Ты не слышишь меня! — повторил Птичик, продолжая крепко держать ее за волосы. — Я сказала: убери руку! — произнесла она страшно, почти прошипела. Он еще не знал ее такой, а потому слегка стушевался, ненависть отхлынула, Анцифер отпустил волосы и принялся объяснять: — Не я тебе интересен! Тело мое пьешь! — Если ты еще раз попытаешься сделать мне больно… — …то ты уйдешь от меня, — продолжил он. — Я читал про такое в книгах. — Ты прочитал в книгах правду, — закончила она. Анцифер смотрел на нее, ощущая в себе большое и одновременно странное чувство к ней. Где-то совсем глубоко, в самой сердцевине его души хранилось до времени знание, что придет час — и он убьет ее. Эта мысль еще не поднялась с глубин на поверхность, запертая в подсознании, и пока Птичик ощущал к Алине только любовь. Ему нравилось, что она такая бесстрашная и независимая, а потому он еще более уверился в правильности принятого решения. Он откроет ей свою тайну. — Я особенный, — начал. — Все мужчины особенные, Физик! Все так говорят! — У тебя было много физиков? — Ты первый. — Я имею в виду… Отца ты звала Строителем, меня Физиком называешь… Был ли у тебя Лирик? Может быть, Кондитер? Кооператор?.. Она смотрела на него и пыталась понять, где ошиблась, в какой момент, приняв мальчика за мужчину. Алина попыталась представить себя без Анцифера, нарисовала вместо него Мебельщика… Ее чуть было не стошнило, а сердце заныло, как будто перед смертью… Она еще раз убедилась, что любит этого, пусть мальчика, столь сильно, сколь способна ее душа любить. Нестора она так не любила… — Я не буду ревновать, — обещал Анцифер. Она улыбнулась: — Даже Рыбак был и Ассенизатор… Сейчас я люблю тебя! — А их любила? — С ними я жила. — Да, это разница, — согласился он. — Ты что-то хотел мне сказать? — Да… Я особенный… — Говорил… — Почему ты меня все время перебиваешь? — Прости… Анцифер отдернул штору, впуская в квартиру солнечный свет. Затем он поднял руку над головой: — Смотри! Видишь? — Вижу… Вижу бритую подмышку. Кстати, хотела спросить: почему у тебя одна подмышка бритая, а другая нет? — Смотри внимательно! — злился Птичик. — Видишь? Она поднялась с колен к его груди. — Шрам? — спросила. — Это не шрам… — А что это? — Она поцеловала его в бок, в место, где натянулась кожа от поднятой руки. |