Онлайн книга «Демоны в раю»
Ближайшей страной, в которой не предполагалось вводить евро, была Швейцария. Слон прибыл в эпицентр нейтралитета с чемоданчиком Бориса Борисыча и на месяц закрылся в гостинице Цюриха, в номере которой произвел один миллион швейцарских франков. Один раз он это сделал за жизнь, заплатив за фальшивку долгой депрессией, смешанной с алкоголем. После окончания работы по созданию фальшивых франков Слон отправился на Федералплац, 12, где открыл номерной счет, заказав к нему две пластиковые карточки. Деньги, произведенные Слоном, не вызвали у банкиров никаких сомнений… Он ли сомневался… Вечером, перед утренним самолетом в Берлин, Слон встретил в холле гостиницы поддатого русского и быстро с ним сошелся характерами. Он живо интересовался у нового знакомого, как там в России, какие перемены?.. Валера, так звали нового друга, на вопросы отвечал охотно, вливая в себя порцию за порцией виски. А потом Валера пригласил Слона к себе в номер, где показал новом другу картину Модильяни. Он плакал, глядя на холст, и все спрашивал Слона: — Почему она без глаз, Мамонт? Почему? Слон на «Мамонта» не обижался, все равно ответа на вопрос не знал, плакать ему не хотелось, а потому он распрощался с соотечественником, получив от того на прощание визитную карточку, на которой утверждалось, что Валера — руководитель группы компаний «Гамма». Слон ничего не знал про «Гамму»… Из Швейцарии Слон выслал Кристине Егоровне депозитную карточку VISA, а по телефону разъяснил супруге, как пользоваться пластиком. — Вам этих денег надолго хватит, — пояснил он. — Ты вернешься? — роняя слезы на грязный московский иол, взывала Кристина Егоровна. — Конечно, — воодушевленно отвечал Слон. — Ведь вы — моя семья! — Мы тебя тоже любим, — услышал он голос почти взрослой Нинки и сам чуть не расплакался… Вторую карточку Слон отправил в Запорожье матери. Он никак не мог дозвониться ей, чтобы объяснить, как пользоваться пластиковыми деньгами. Через месяц он получил письмо от соседей, в котором сообщалось, что его мать умерла. Она долго страдала перед смертью в недавно открытом итальянцами хосписе и была похоронена на деньги собеса… В письме также была возвращена карточка VISA. Смерть матери была столь неожиданной для Слона, так мощно он переживал ее внезапный уход за государственные деньги, что даже сходил впервые в жизни в церковь, где вдоволь поплакал. А потом они трудились с молодым Штефнером, как лошади. Дядя Даниэла постарался сделать общеевропейский пиар своему племяннику, и надо отметить, это ему удалось прекрасно. Вскоре после начала проекта вся Европа узнала, что будет вскоре пользоваться деньгами, изобретенными и произведенными молодым человеком двадцати лет. Сие не было совсем правдой, так как проект продлился почти десять лет, прежде чем первые еврики были утверждены быть в ближайшие годы посредниками между обменом товарами. Но к этому времени Даниэлу Штефнеру исполнился тридцать один год, а работа была лишь в самом начале. — Ты должен понимать, — втолковывал Слон партнеру. — Этот проект — одноразовый! Более такого в жизни не случится! На нашем веку никакие страны не объединятся в другой экономический блок! Нам повезло так, как никому из мира художников и граверов не повезет никогда! Штефнер все прекрасно понимал сам. Макеты были сделаны, а потому он все чаще стал выказывать Слону недовольство за дурацкие нравоучения. Даниэл был готов к самостоятельной жизни, а потому мучил престарелого дядю уговорами кинуть русского в конце дороги. Михаэль Рознер был человеком старой школы и воспитания, а потому, когда Слона отставили от дела, глава Центробанка Австрии, уже заработавший на производстве евро более ста миллионов, в прощальном разговоре передал Слону чек на пять миллионов долларов. — Вот негодяй! — сокрушался Слон предательству. — Все хорошо! — успокаивал русского партнера дядя. — Ведь все так и было договорено! Вы — инкогнито! — А высшие награды? — вскинулся Слон. На следующей неделе вы посетите ряд посольств европейских стран! Наши договоренности будут соблюдены в точности… И действительно, через пять дней на груди Слона сверкали высшие награды Франции, Италии и Германии. Вручения наград были обставлены так скромно, как будто награждали самого засекреченного разведчика. Посол Франции не удержался и спросил, что за такая интересная награда у Слона на лацкане рядом с орденом Почетного Легиона? — Орден Двуречья! — с гордостью пояснил Слон. — Высшая награда Ирака! Посол был крайне удивлен и все гадал потом — кто этот русский, удостоенный высших европейских наград, да еще и иракским орденом в придачу?.. Сам посол был знаком только с двумя русскими, столь же титулованными, — великими Ростроповичем и Башметом. Но даже у тех не было иракской награды. «Who is mister Slonov?» [11] — спрашивал он себя. До самой смерти он так и не нашел ответа на этот вопрос. — Полетели домой! — позвал Слон Алика Ровермана, набрав его номер телефона. — Куда домой? — не понял бывший переводчик. — Куда-куда! В Россию! Чужбина — ад, Отечество — рай! — Так я… — замялся Алик. — Так у меня немецкое гражданство как пять лет… — Какая разница! — посмеялся Слон. — Полетишь немцем! — У меня здесь Марик в подготовительную школу ходит! — Какой Марик?! В какую школу?! — И Марочка беременная на шестом месяце! Слон ничего не понимал. Алик, ты чего это?.. Не понимаю. Что говоришь-то?! Ну так десять лет прошло… Я здесь прижился… До Слона дошло. — Сколько же мы с тобою не виделись, Алик? — Так лет восемь уже… Слон несколько минут молчал в трубку. Потом спросил: — У тебя все хорошо, Алик? — Спасибо, все хорошо! — А с деньгами? — Здесь сейчас много туристов… Я и с олигархами работал переводчиком! Знаете Березовского?.. А Ханова?.. С Крановым пришлось… Хамский человек!.. С Авеном Петром… Он еще про много чего щебетал незначащего, а Слон всеми мыслями, всем существом своим был уже в России… Внезапно гравер подумал, что просрал жизнь… — Прощай, Алик! — Прощайте, господин Слонов! Его арестовали на границе. Русские пограничники самые злые пограничники в мире. Злее только белорусские. И те, и другие высочайшие профессионалы. Мимо них и мышь с недозволенным не проскочит! |