Онлайн книга «Русское стаккато - британской матери»
|
У азербайджанца не питался принципиально, все тратил у немца на сардельки и пиво. — Азерботик, как торговля? — глумился. Бакинец нервно дергал усом и, между прочим, замечал, что у него хоть дом и семья имеются. А дед подохнет на этой же площади и превратится в кусок дешевого мыла, который азербайджанец пошлет на свою горную Родину — баранов мыть!.. Деду было неприятно думать о мыле, но через неделю от внушительного иконостаса на груди остались всего три ордена Славы. А Славу русского солдата дед продать не мог! Уже три дня его желудок был пуст, он сидел, привалившись спиной к теплой стене, и дремал. Сквозь сон услышал шарканье чьих-то ног, но тяжелых век не открыл. Индифферентен ко всему был дед. Что-то положили в футляр. Он скорее это почувствовал, нежели услышал. Приоткрыл глаза и рассмотрел… Он увидел… Что он увидел?.. В футляре билась, словно рыбешка о стенки ведра, банкнота. Ее гоняло, кружило ветром. А на бумажке виднелись два нуля и цифра перед ними — 5. Кто же такой щедрый? Кто пожертвовал по-королевски? Дед широко раскрыл глаза и задрал голову. Он увидел пожилого немца, у которого убил в сорок пятом отца и у которого украл для аккордеона футляр. Дед кивнул на аккордеон и на купюру. Немец отрицательно помотал головой. Старик потрогал ордена и вопросительно посмотрел. — Наин, — отказался сын врага. — Тогда за что? — спросил дед. Немец развел руками и пошел себе прочь, а в душе деда вдруг такое сделалось, что казалось, она, душа, сейчас в мгновение сорвется с корней и шлепнется о стену, разлетаясь в клочья. Старик вскочил на слабые ноги, торопливо засунул аккордеон в футляр и затрусил за немцем, оставив фанерный чемоданчик на разграбление. Взметнулась в небо денежная купюра и, ввинчиваясь в теплый воздух, исчезла в другом измерении. А дед все бежал за немцем и бежал. Он увидел, как тот сел в автомобиль и, поцеловав в щеку жену, сидящую рядом, нажал на газ… Ускорившись, дед споткнулся и упал, расквасив о тротуар нос. Ему помогли встать, и он, совсем старый, всем улыбался, сплевывая кровавую слюну. Мол, вот как с нами, стариками, бывает, молчаливо оправдывался. Он шел долго, и губы его шептали: «Прости, прости, прости…» У кого он просил прощения, кого молила его душа о милости, дед понимал смутно, просто шел, а вместо крови на асфальт падали стариковские слезы. Возле исторического музея дед свернул и побрел в горку. Постучался в дверь, скорее поскребся… Ему открыла она, жена его. Оглядев деда, понюхав его нечистоту, она обернулась и позвала: — Альфред! А дед тем временем бухнулся на колени, ткнулся лбом об пол и трижды проговорил «прости». Она слегка отпрянула, и все оглядывалась на лестницу, ожидая появления мужа. Немец появился, посмотрел на такую непривычную картину сверху, затем быстро спустился и заговорил что-то по-немецки. А дед вдруг обхватил его ноги, опять заплакал и затараторил, икая: — Не хотел я!.. Прости, друг!.. Прости! Немец крутил коленями, стараясь освободиться, но русский старик держался крепко и продолжал говорить неизвестные слова: — …у него носки с олешками были… Вязаные… Такие мне мать когда-то… Прости… Наконец хозяину квартиры удалось вырваться из дедовых объятий, он сделал шаг назад и обратил за помощью взгляд к жене. Женщина пожала плечами, а тем временем дед вытащил из-за себя футляр с аккордеоном и слегка подтолкнул его к ногам немецкой семьи. — Ваш это, фамильный… Батьки вашего! Немец был совсем в расстроенных чувствах и по старости сам чуть было не прослезился. — Берите инструментик! — умолял дед. — У меня внук, Колька, все на нем может сыграть! Женщина наклонилась, взяла деда за локти и потащила вверх, помогая старику подняться. А он ей руки стал целовать, приговаривая: «Фрау добрая, фрау все понимает!» А немец хоть и держал глаза на мокром месте, вместе с тем и горд был. Это он придумал подать старику пятьсот марок, за все смертные грехи, им совершенные. Таким образом он ожидал психологического перевертыша, который сейчас и наблюдал. Пробил человечье в русском старике. Немец заговорил что-то непонятное для деда, наверное успокаивал; тому уже жена помогла перебраться на мягкий диван, и совершенно обессиленный старик просто сидел, что-то бубня под нос, и хозяина не слушал вовсе. А потом он попил горячего и сладкого какао, и вот из-за этого какао понял, что совсем старый стал. Лишь глубоким старикам дают горячее какао, думал он. В домах для престарелых… Он поднялся с дивана, еще раз сказал по-русски «простите», а по-немецки «ауфидерзейн», и, покачиваясь, вышел на улицу. — На Родину! — сказал. На прощание он лишь коротко взглянул на футляр с аккордеоном и медленно пошел под горку. Неожиданно в доме немцев опять раздались крики, дед оглянулся и увидел фрау, которая, стоя на крыльце, держала раскрытый футляр, откуда вываливались: запасный комплект дедовского нижнего белья, испорченные подтяжки и два кирпича белого цвета. — Не я это! — зашептал дед, стараясь идти быстрее. — Видит Бог, не я! Он шел, вжав плечи в шею, поглаживая рукой ордена Славы. «Ах, — догадался дед. — Азербайджанец это все подстроил! Украл носатый аккордеон!» Плакать сил не было. Он шел вдоль Берлинской стены и думал, что теперь на инструменте играть будут азербайджанские дети. Или на части аккордеон разберут, в носы перламутр вставят… Ах, как нехорошо с немцем получилось!.. А Кольке теперь музицировать не на чем станет! Ничего, в рабочие пойдет, когда вырастет!.. Дошел до КПП и вдруг, глядя на колючую проволоку, слушая лай овчарок, понял, что до Родины всего тридцать шагов. Там же ГДР, обрадовался, глядя на ту сторону. Союзники наши, Варшавские! Они-то в беде не оставят! И вдруг дед, сам от себя не ожидая, прихрамывая, побежал через пограничную полосу. — Хальт! — закричали ему вслед. А он, словно спортсмен на последней своей дистанции, не ногами бежал, а душой, словно по воздуху летел или в воздух взмывал… Теперь и с другой стороны, родной, кричали такое же «хальт», и овчарки срывались с поводков… — Это я! — кричал навстречу. — Свой я!.. А потом его грудь прошила короткая автоматная очередь. Состояла она из трех выстрелов, и каждая из выпущенных пуль попала в свой орден Славы — прожгла аккуратную дыру. |