Онлайн книга «Последний сон разума»
Авось разнесет втрое! – зафантазировал он. – А там, глядишь… Синичкин осек свой не начатый полет и правильно решил, что будет день, будет и пища! Ночь прошла бессонной, так как Володя прислушивался к ляжкам, чувствуя, как они растут, как набухают, растягивая кожу, и не смел радоваться такой удаче. Наутро Анна Карловна вызвала бригаду «скорой помощи» из милицейского госпиталя и Синичкина под вой сирен отвезли в привычное место, где еще не успели раздвинуть его кроватей, так как раненых героев-милиционеров не нашлось в этот день, во всех промахнулись, а потому капитана положили на належанное место. Через некоторое время в палате появился и.о. главврача с сантиметром в руках и тщательно измерил ноги Синичкина. – Двести десять сантиметров! – с улыбкой сообщил он, и участковый от такой радости решил немножко закапризничать и стал требовать вернуть нянечку под названьем Петровна на прежнюю должность. Кандидату в Книгу рекордов отказать не смогли и послали тотчас за старушкой. Бывший ассистент отбыл в свой кабинет и стал связываться с Жечкой Жечковым, дабы тот немедленно приезжал и фиксировал рекорд. Но болгарин отсутствовал в городе, выехав в сельские угодья, дабы зафиксировать самую большую картофелину, выросшую на земле-матушке, – в четыре кило весом. – А когда будет? – нетерпеливо поинтересовался и.о. – Через два дня, – ответили ему. Ночью Синичкин с удовлетворением отметил, что ноги опять вспыхнули ярким светом, и, спрятавшись под одеяло с головой, он стал рассматривать прозрачные ляжки, в которых на сей раз ничего не перетекало, а казалось, кожа раздута каким-то голубым воздухом, как будто в ноги забралось небо и по этому небу плывут облака. Красота! – радовался Синичкин. На мгновение ему показалось, что в подкожных небесах даже пролетела птица, и капитан захихикал, чем разозлил соседа, лежащего возле окна. – Чего свет зажигаешь? Чего ржешь по ночам?! Участковый подумал, что это все тот же сосед-сержант, а потому, отключив в ногах свет, командным голосом отчитал нахала: – Если всякий сержант со слоновьим яйцом будет так разговаривать с капитаном, то завтра он станет рядовым с двумя слоновьими яйцами! – Во-первых, я не сержант! – донеслось от окна уверенно. – Я полковник! Во-вторых, у меня нет слоновьего яйца, а простой аппендицит, а в-третьих, если вы, капитан, будете мешать спать своим идиотским смехом, то я вам самолично дам в морду! – Да пошел ты! – не испугался кандидат в Книгу рекордов Гиннесса. – Ишь, напугал, полковник!.. Меня сам генерал привилегирует здесь, так что полковник может живо превратиться в лейтенанта. Тут Синичкин, конечно, хватил, что быстро понял, так как с постели у окна поднялась крепкая фигура и молчаливо направилась к его кроватям. Володя здорово испугался и на весь госпиталь позвал: – Петровна! Петровна-а! Полковник прервал свое нашествие и остановился посреди палаты, освещенный луной: он напоминал вурдалака из иностранного фильма, напоровшегося на испуганного героя, вооруженного осиновым колом. – Чего орешь, умалишенный! – Позовите Петровну-у! – продолжал взывать Синичкин. – Чего орешь, спрашиваю?! – занервничал офицер. В коридоре послышались шаги, и полковник, словно мальчишка, запрыгал к своей кровати, держась за прооперированный бок, и спрятался под одеяло по самые глаза. В палате появилась старушечья фигура в сопровождении двух здоровенных санитаров, оставшихся в дверях. Согбенная, она быстро прошаркала к кроватям Синичкина и задушевно поинтересовалась, чего причитает сердешный, чего взывает к ее немощной помощи? – Обижают меня здесь! – пожаловался Володя. – Нервно напрягают и психологически давят! А мне на рекорд! – Кто, милый? – Полковник. – Тот, что у окна? – Ага. – Так мы ему сейчас сульфазинчик вколем, чтобы не бушевал. А затем в психиатрическое. Здесь не министерство! Полковник знал, что такое сульфазин, а потому попросту сказал: – Не надо сульфазинчик! – Хорошо… – прошептала старушка и погладила своего защитника по голове. – Спи спокойно, милый. И Синичкин заснул. С ним случилось приятное забытье, какое происходит лишь с теми, у кого впереди сплошь счастливое будущее. Ему снились прекрасные рыбки в чудесных водоемах и маленькие птички, порхающие по деревьям с райскими плодами; снилась Анна Карловна, еще совсем молоденькая, с крепким задиком и вздернутой грудкой… Капитан улыбался во сне, а под утро, часам к пяти, его разбудила ужасная боль и смертельный холод, разлившийся по распухшим ногам. – Ах, опять! – простонал участковый, трогая снежную корку, и заскулил от боли в голос. Снова появилась Петровна, а еще через некоторое время и.о. – Отнесите меня на крышу! – попросил Синичкин. – На какую крышу? – удивился ассистент. – На госпитальную. – Какого черта! – Умираю-ю! – Ишь, страдалец! – сокрушалась Петровна. – Как мучается… – Хочу к небу поближе! – взмолился Володя. – Да отнесите его на крышу! – пробасил разбуженный полковник, очень желавший, чтобы капитан был не только поближе к небу, но и вовсе переселился на него. – На крышу так на крышу! – неожиданно согласился ассистент. Синичкина подхватили санитары, переложили на каталку и повезли к грузовому лифту, который и доставил капитана на крышу. Видимо, в природе холодало и земля отдавала небу последнее свое тепло. Все пространство заволокло туманом, так что не было видно ни зги. Что я делаю? – опять спросил себя бывший ассистент, безуспешно вглядываясь в непроглядный туман. А в это время Володя Синичкин сбросил с себя одеяла и выставил свои гиперноги в пространство, смешивая их белизну с молочностью тумана. Что-то надорвалось на его коже, и если бы он мог видеть сквозь туман, то наверняка заметил бы, как из его ноги вылупилась крошечная птичка, с пчелку, может быть колибри, которая уверенно вспорхнула в густом тумане и полетела в холодную тьму. Капитан милиции Володя Синичкин вновь родил. – Все, – сказал он устало, и его отвезли на место. Оставшееся до утра время с ним провела Петровна, сидя на стульчике, изредка клюя носом, но все-таки верная своему медицинскому долгу. А на утреннем обходе все заметили, что ноги капитана опять похудели и об установлении рекорда и думать нечего. – Более мы вас в наш госпиталь не примем! – жестко сказал и.о. главврача. |