Книга Чудо перевоплощения, страница 27 – Марина Серова

– Это не твоего ума дело, сгинь!

Не ожидала я от Порошина такой подставы. Впервые за годы нашего знакомства он отказался мне помочь. Но я не собиралась сидеть сложа руки: следующим пунктом назначения для меня стал госпиталь МВД, в котором наверняка отлеживался симулянт Ларионов.

По дороге к госпиталю я набрала номер регистратуры и противным голосом попросила у дежурной сообщить мне о состоянии здоровья Ларионова.

– Я журналистка «Тарасовских ведомостей», – врала я, – хочу встретиться с ним и взять интервью.

– У нас нет такого пациента, – обескуражила меня дежурная.

Ехать в клинику МВД уже не имело смысла, я припарковалась на обочине и набрала номер центрального тарасовского госпиталя. Я еще раз повторила свою версию об интервью, и на этот раз меня ждала удача: Ларионов был у них, правда, дежурная не позволила мне навестить пациента.

– Он в тяжелом состоянии, с ним разговаривать нельзя.

Какое там тяжелое состояние, я всего-то разок и ударила человека по затылку! Вот ведь притворщик этот Ларионов, никак решил отлежаться, пока суматоха вокруг его погибшего коллеги не утихнет.

– А когда я смогу с ним поговорить? – не унималась я.

– Об этом вы можете узнать у его лечащего врача.

– А кто его лечащий врач?

– Трухачев Николай Степанович.

– Спасибо большое. До свидания. – Я выяснила все, что хотела, и отключилась.

Я не стала парковать машину возле госпиталя, заехала в близлежащий двор и бросила там «Мерседес». Затем вернулась обратно и спокойно прошла на территорию больницы. Здесь проходили летнюю практику студенты медицинских училищ и институтов, поэтому охранник на проходной сквозь пальцы смотрел на перемещения молодых людей. В холле госпиталя я подошла к окошку регистратуры и вежливо поинтересовалась:

– Где я могу найти Николая Степановича Трухачева?

– В хирургическом отделении, но у него сегодня нет приема.

– Ах, как жаль.

Я отошла в сторону и огляделась. Несколько человек с сумками, полными угощений, направлялись на встречу с больными родственниками: судя по расписанию, как раз наступили часы приема посетителей. Надев бахилы и белые помятые халаты, пара бойких старушек пробивалась через охрану в терапевтическое отделение.

– Нам к Сидорчику в сто пятнадцатую палату, – сообщила одна из них молодому человеку в форме.

– Проходите, – ответил парень, сверившись со списком.

– А мне к Львову в триста пятую. – Следующим мимо охранника проходил мужчина в приталенном белом халате.

– К нему пока нельзя, – молодой парень преградил дорогу посетителю. – У него сейчас трое, дождитесь, пока они уйдут.

– Но мне надо, – настаивал мужчина.

– Тут больница, а не дискотека, больше трех посетителей к одному пациенту не пускаем.

– Безобразие какое!

Я снова вернулась к окошку регистратуры.

– Простите, пожалуйста, в какой у вас палате Иванова? – Я очень надеялась, что хоть одна больная с такой распространенной фамилией лежит сейчас в госпитале.

Оказалось, что их даже две.

– Мария Семеновна или Ольга Николаевна? – поинтересовалась регистратор.

– Мария Семеновна, – уточнила я.

– Ее как раз сейчас выписывают, вы можете подождать в холле.

– Надо же, – скривилась я, – какая радость, уже выписывают! Спасибо.

«И почему это я не назвала имя второй Ивановой?»

– Я к Костомаровой, в двести семнадцатую, – радостно сообщил очередной посетитель охраннику. – У нее еще никого нет?

– Нет, вы первый, – сухо ответил охранник.

– Отлично, – тихо сказала я.

Через огромные окна больницы я видела, как группка студентов весело беседовала во дворе госпиталя. Я выбежала к ним и подошла к одиноко стоящему парню, который нервно курил в стороне от общей толпы.

– Молодой человек, – обратилась я к нему, – вы не могли бы одолжить мне свой белый халат минут на двадцать, не больше?

Парень удивленно смотрел на меня и не отвечал.

– Я пришла навестить подругу, а без халата меня не пускают в отделение, – объяснила я свою просьбу.

– Вообще-то он мне самому нужен.

– Только на двадцать минут. – Я жалобно посмотрела на парня, и он сдался.

Через минуту в белом халате и бахилах я стояла перед охранником.

– Мне к Костомаровой, в двести семнадцатую.

– Проходите.

Я поднялась на третий этаж, где располагалось хирургическое отделение. Здесь было достаточно тихо, редкие посетители вполголоса разговаривали с одетыми в пижамы и халаты пациентами, медицинского персонала не было: наверное, в часы приема они стараются уйти в подполье, чтобы их лишний раз не дергали. Я подошла к столу, за ним в больницах обычно дежурит медицинская сестра, и бегло просмотрела бумаги. Температурный лист с полным списком пациентов отделения я нашла сразу.

– Вы кто?

Я вздрогнула и подняла голову. Передо мной стояла молодая девушка в белом халате и белом колпаке, в руках одна держала поднос с медицинскими инструментами.

– Студентка Лопухина, – выпалила я первое, что пришло в голову. – Пришла для прохождения медсестринской практики.

– Очень хорошо, – девушка обрадовалась. – Пойдемте, поможете мне сделать перевязку пациенту.

– Конечно, – согласилась я и пошла следом.

Мы проследовали по длинному коридору и зашли в одноместную палату. На больничной койке лежал мужчина, в руке у него торчала игла капельницы. Он либо спал, либо был без сознания.

– Обойдите с той стороны, поможете мне снять бинты, – попросила медсестра.

Я подошла ближе и посмотрела на мужчину. Сердце мое застучало с бешеной скоростью: это был Ларионов, и выглядел он паршиво – бледный, глаза впалые, губы потрескавшиеся.

– Что с ним? – тихо спросила я.

– Ножевое ранение, – девушка откинула простыню, и я увидела широкую повязку на животе Ларионова. Белая марля была пропитана кровью.

Я машинально выполняла то, о чем меня просила девушка: подавала бинты, обтирала раневую поверхность ватным тампоном, пропитанным марганцовкой, приподнимала раненого, когда медсестра накладывала бинт. Я не могла поверить в то, что увидела. Еще вчера Ларионов был жив-здоров, а теперь лежит на больничной койке с дыркой в животе! Похоже, Порошин был прав: я попала в очень неприятную историю.

После перевязки я поспешила покинуть госпиталь. На улице вернула халат грустному студенту, который по-прежнему стоял один, с очередной сигаретой в руке, и направилась к машине. Села за руль и сразу набрала номер Порошина.