Онлайн книга «Щегол»
|
– Не знаю. Просто… громкий, – дополнил я, а они все смотрели на меня так, будто я им еще сейчас что-то скажу. В наступившей тишине слышались ритмичные щелчки: миссис Барбур, нагнув голову, потихоньку проверяла почту на своем “блэкберри”. Моррис прокашлялся. – А запах? – То есть? – Ты никакого странного запаха не почувствовал перед взрывом? – Нет, вроде нет. – Совсем никакого? Уверен? Пока шел допрос – одно и то же, по кругу, иногда они слегка меняли вопросы, чтобы сбить меня с толку, иногда – подбрасывали новые, я все крепился и стоически ждал, когда же они доберутся до картины. Придется просто признать все как есть и смириться с наказанием, уж неважно каким (но наверняка внушительным, раз уж я вот-вот перейду под опеку государства). Пару раз я так напугался, что чуть все не выболтал. Но чем больше вопросов они задавали (где я был, когда получил удар по голове? Видел ли я кого-то, говорил ли с кем-то, пока спускался вниз?), тем яснее становилось – они вообще не знают, что со мной было: ни в каком я был зале, когда взорвалась бомба, ни как я выбрался из здания. У них был план здания, но комнаты на нем были пронумерованы, а не подписаны – Галерея 19А и Галерея 19В – лабиринты из букв и цифр до числа 27. – Ты здесь был, когда раздался первый взрыв? – спросил Рэй, тыча в план. – Или здесь? – Не знаю. – Подумай, не спеши. – Я не знаю, – повторил я немного истерично. Схема выглядела как-то путано, компьютерно – будто рисунок из видеоигры или реконструкция гитлеровского бункера, которую я как-то видел на канале “История”, я в ней, если честно, ничего не понимал, да и помнил музей совсем по-другому. Он ткнул в другое место. – Вот этот квадрат, – сказал он, – Вот здесь были картины. Понимаю, все комнаты похожи друг на друга, но, может, ты помнишь, как далеко ты был от этого места? Я с отчаянием глядел на схему и ничего не отвечал. (Отчасти план казался мне таким незнакомым потому, что на нем была изображена та часть здания, где нашли тело мамы – очень далеко от того места, где я был, когда взорвалась бомба, – хоть это я понял гораздо позже.) – И ты никого не видел, когда выходил? – ободряюще повторил Моррис то, что я им уже и так сказал. Я покачал головой. – И ничего не помнишь? – Ну, помню – накрытые трупы. Оборудование везде валялось. – И с места взрыва никто не уходил? Не входил? – Я никого не видел, – упрямо повторил я. Это мы уже проходили. – И ты не видел ни спасателей, ни пожарных? – Нет. – Тогда, похоже, мы установили, что как раз, когда ты очнулся, им велели покинуть здание. Выходит, с момента взрыва прошло где-то от сорока минут до полутора часов. Как думаешь, похоже на правду? Я вяло пожал плечами. – Это да или нет? Глядя в пол: – Не знаю. – Что – не знаешь? – Не знаю, – снова сказал я, и наступила такая затяжная и неуютная тишина, что я даже боялся – вот-вот разревусь. – А второй взрыв ты слышал? – Простите, что перебиваю, – сказал мистер Биман, – но это действительно так необходимо? Задававший мне вопросы Рэй обернулся к нему: – Что, простите? – Мне не слишком ясно, зачем заставлять его снова все это переживать. Моррис сказал – старательно нейтральным тоном: – Мы расследуем преступление. Наша работа – выяснить, что там произошло. – Да, но есть же у вас какие-то другие способы для таких проверок. Я-то думал, что там все везде утыкано камерами. – Само собой, – ответил Рэй довольно нелюбезно. – Только вот через пыль и дым камеры смотреть не умеют. Или если их взрывом к потолку развернуло. Так, ладно, – сказал он, со вздохом откидываясь обратно. – Ты говорил про дым. Пахло дымом или ты его видел? Я кивнул. – Пахло или видел? – И то, и другое. – А как думаешь, с какой стороны шел дым? Я хотел было снова сказать, что не знаю, но мистер Биман еще не все сказал, что хотел: – Прошу прощения, но в таком случае я никак не пойму, в чем смысл камер наблюдения, если они не срабатывают в экстренных ситуациях, – произнес он, обращаясь в целом ко всем присутствовавшим. – В наш-то век технологий, в месте, где столько шедевров… Рэй резко вскинул голову, будто хотел огрызнуться, но стоявший в углу Моррис поднял руку и ответил: – Мальчик – важный свидетель. Система наблюдения не рассчитана на подобные происшествия. А теперь простите, сэр, но если вы и дальше будете своими комментариями прерывать беседу, нам придется попросить вас выйти. – Я здесь, чтобы защищать права этого ребенка. Задавать вопросы – мое право. – Только если вам кажется, что ему причиняют вред. – Надо же, это мне и показалось. Услышав это, Рэй крутнулся на стуле. – Сэр! Если вы и дальше будете препятствовать нашей работе, – сказал он, – вам придется покинуть комнату. – У меня нет намерений вам препятствовать, – сказал мистер Биман после напряженной паузы. – Уверяю вас, у меня и в мыслях такого не было. Давайте, продолжайте, пожалуйста, – он раздраженно махнул рукой. – Разве смогу я вас остановить? И снова потянулись вопросы. Откуда шел дым? Какого цвета была вспышка? Кто входил и выходил из галереи непосредственно перед взрывом? Не заметил ли я чего необычного до или после взрыва, ну хоть что-то? Они показывали мне фотографии – невинные отпускные лица, я никого не узнал. Паспортные снимки азиатских туристов и пожилых людей, матери и прыщавые подростки улыбаются себе на голубом студийном фоне – обычные, незапоминающиеся лица, от которых в то же время так и тянуло горем. Потом мы опять вернулись к плану. Может, я попробую, ну еще разочек, показать на схеме, где я был? Здесь или здесь? А может, здесь? – Не помню, – повторял и повторял я, отчасти потому, что и впрямь мало что помнил, отчасти потому, что был напуган и только и ждал, когда же этот разговор закончится, и еще потому, что в комнате стояла ощутимая атмосфера беспокойства, нетерпения – похоже, остальные взрослые уже решили про себя, что ничего я не знаю и потому надо бы от меня отстать. И вдруг, не успел я и опомниться, все – конец. – Тео, – сказал Рэй, встав и опустив свою мясистую лапу мне на плечо. – Спасибо тебе, дружище, за то, что согласился нам помочь. – Да ладно, – сказал я, растерявшись от того, как резко все закончилось. |