Книга Шкурный интерес, страница 10 – Марина Серова

– Ну что? – спросила я, когда зеленоватый свет на табло телефона погас.

– Что-что? Ждать надо! Что! Только учтите, придется вам и мне отсыпать!

– Отсыпем, чего уж там.

Иваньков сбегал на кухню, принес еще стакан воды и нажал на кнопку «Воспр.» магнитофона «Электроника», изрядно покалеченного жизнью, без деки и без ручки. Из динамика зазвучал знакомый голос Сергея Шнурова: «Мы на кухне сидим и пьем, нам сейчас принесут ганджубас. Мы его с нетерпением ждем, и латинские ритмы пульсируют в на-а-ас…» Валерка пустился в какой-то расхлябанный пляс, отдаленно напоминающий танец, совершенно не попадая в такт музыке. Похоже, настроение у него было отличное.

– Сегодня пыхнем! – объявил он.

…Шло время, а Стопор все не звонил.

– Может, он вообще не получил нашего сообщения? – предположила я.

– Сразу видно, что новички! – расхаживая взад-вперед по комнате, с важным видом разглагольствовал Валера. – Запомните, Джа любит терпеливых!

– Кто такой Джа?

– Джа – бог той травы, с которой мы сегодня кайфанем, – объяснил он.

«Ну вот, – подумала я. – У них, оказывается, еще и своя мифология есть». Я никогда не представляла себя в роли человека, стремящегося приобрести наркотики, и сейчас все происходящее казалось мне нелепым сном, грозящим обернуться кошмаром. Голова шла кругом.

Наконец позвонил Стопор. Его разговор с Иваньковым был весьма лаконичен. Я не слышала речи наркоторговца, только ничего не значащие ответы Иванькова: «Нет»… «Один»… «Когда?»… «Будем».

Валера вернул мне телефон.

– Все в порядке! – сообщил он. – Через час стрелка. В Заводском. А пока можно расслабиться, послушать музыку.

… До встречи оставалось минут двадцать. Иваньков потребовал, чтобы я дала ему денег на такси.

Заводской район считается в Тарасове самым криминальным. Не каждый отважится разгуливать по его мрачным закоулкам, а уж тем более заглядывать во дворики после захода солнца. Однако именно этим Валера и заставил нас заниматься.

Мы опоздали на пять минут. На условленном месте никого не было.

– Может, он не стал дожидаться и ушел? – задала вопрос я.

Иваньков залился неестественным смехом.

– Не-ет! Барыги своего не упустят! Они всегда запаздывают. Чувствуют власть над чужими судьбами, собаки!

Я огляделась. Дворик не вызывал оптимистического настроения. Со стороны одного из подъездов слышались приглушенные пьяные голоса с характерными блатными интонациями. Метрах в двадцати от нас с восхитительной непринужденностью справлял нужду человек бомжевского вида. Еще откуда-то из-за густой завесы деревьев доносились пропитые и насыщенные матерной руганью голоса двух женщин. Я зябко поежилась.

Время шло, а наркоторговец все не появлялся. Терпение мое было на пределе, и я, чтобы хоть как-то усмирить все возрастающее нервное напряжение, начала притопывать на месте.

– Хотят ребятки торчать! Хотят! – продолжал делать свои выводы Иваньков.

В конце концов не выдержал Дмитрий Анатольевич:

– Ну где же этот Стопор?!

Валера приложил палец к губам.

– У-у-у! Что ж ты так нервничаешь, друг? Не стоит! Говорят тебе – накуришься сегодня, значит, накуришься!

Миновало еще пятнадцать минут. Степанов отозвал меня в сторонку.

– Еще немного, – сказал он, – и я пошлю этого Валеру вместе с его Стопором и анашой к чертям собачьим!

– Мне все равно. Моя функция – обеспечивать вам защиту. Поверьте, мне это безумие нужно куда меньше, чем вам, – буркнула я.

Мы вернулись к Иванькову. Не знаю, насколько бы еще хватило Дмитрия Анатольевича, но тут подошел Стопор в сопровождении двух ребят. Стопора я опознала только по приветствию Валеры:

– Что, Стопор, опять под кайфом?

– Угу! – Стопор скорчил довольную гримасу. Его слегка пошатывало.

Спутники Стопора обладали весьма колоритной внешностью: один весь в прыщах, другой очень худой, с резко очерченными высокими скулами.

Я закурила во второй раз за вечер.

– Вы тут пока потусуйтесь, – сказал Стопор, – а я попробую разузнать насчет «тем».

Стопор скрылся в глубине дворика.

– Косяк, – представился тот, что с прыщами.

– Вовчик, – представился скуластый.

– Ты под чем? – спросил Косяк у Степанова.

– Он трезвый, – пояснил Валерка. – Он всегда такой.

– А вы по скольку берете? – допытывался Косяк.

– Мы скромные, – отвечал Валерка. – Пакетик на всех.

– А мы с Вовчиком – стакан.

– А Косяк – это потому, что «косяки» курить любишь? – поинтересовалась я.

– Не-е, – отозвался Вовчик. – Это потому, что он человек «косячный». Ходит по городу и на всю улицу про наркоту орет. И все равно ему: мусора, не мусора. Своей головы не жалко, хоть бы чужие пожалел! Влипнем мы однажды с его благословения куда-нибудь! Да только что ему объяснять!

– Да, что мне объяснять! Я вообще не понимаю этого гонева! – говорил Косяк нарочито громко, почти кричал. – Хоть сейчас на проспекте встану и начну орать: «У меня в кармане „баян“ с герой!»

Мимо прошла пожилая женщина и бросила на нас обеспокоенный взгляд.

– Хочу – ширяюсь, хочу – не ширяюсь! – не на шутку разгулялась «демократическая» натура Косяка. – Кому какая разница!

– Ну что же ты так переживаешь? – попытался успокоить Косяка Иваньков. – Не стоит оно того! Нервные клетки не восстанавливаются!

– Да потому что, в натуре, кому какая разница! – не унимался Косяк.

Не знаю, как обстояло дело насчет физического здоровья этого типа, а вот психическое наркотики ему явно основательно подорвали.

– Если ты кому-то нужен, тебя и чистого заберут, подкинут в карман что-нибудь, – продолжал развивать свои идеи Косяк, не жалеющий чужие головы. – Так какого хрена тогда гнать! Знаете, какой облом недавно был? – произнес он неожиданно тихо, резко переключившись на другую тему.

– Какой? – задал вопрос Валерка.

– Сейчас расскажу.

Гневный рассказ Косяка показался мне откровенным бредом неизлечимого шизофреника:

– Скинулись толпой, короче. Звоним бабе Люсе. «Баба Люся, нам шесть банок! Капуста есть». Она: «Приезжайте завтра, все будет». Ну, мы, ясное дело, давай мечтать, кто в каких мирах и как отрываться будет. Приехали на другой день. А баба Люся: «Ой, ребятки, – мимика Косяка в те моменты, когда он цитировал бабу Люсю, очень впечатляла, – а я две банки продала! Четыре возьмете?» А нам четырех на толпу не хватит. Пришлось возвращаться с пустыми руками. Через пару дней мы с Вовчиком на двоих наскребли. Решили заторчать. Мечтаем, ясен перец. Звоним, а баба Люся нам: «Ой, ребятки, кончилось все! На той неделе будет!» Опять облом. А на следующей неделе у нас бабла не было. И, как назло, бабу Люсю на улице встречаю. А она: «Что ж вы, ребятки, не заходите? У меня ж двенадцать банок лежит!» Отсюда – мораль: не дели шкуру непроданного эфедрина!