Книга Часы зла, страница 13 – Аллен Курцвейл

— Шорт!

— Мистер Динтофер? — Я с трудом подавил желание отвесить низкий поклон.

— Опять опоздал.

— Пробка на дороге, загорелся грузовик.

Динти нахмурился:

— Хотелось бы, чтобы на вопросы читателей ты отвечал с той же быстротой, с какой только что ответил мне. И где, черт побери, твой нагрудный жетон? Ты же знаешь нашу политику: «Жетон должен быть пристегнут и виден читателям».

Я похлопал по карманам.

— Должно быть, дома забыл.

— Что за расхлябанность! Приведи себя в надлежащий вид, Шорт! А если не сделаешь этого, будешь водить книгомобиль по просторам провинции. А теперь ступай вниз, к киоску с сувенирами. Сегодня твоя очередь водить студенческую экскурсию.

И дураку было ясно: студенческая футбольная команда из колледжа Саут-Бенда прибыла в Нью-Йорк вовсе не для того, чтобы шляться по библиотекам. О том, что истинные пристрастия этих ребят не имеют ничего общего с книгами, говорили их спортивные куртки с аппликацией в виде профиля какой-то оскалившейся дикой кошки из джунглей на спине да новенькие бейсболки, рекламирующие сеть ресторанов, принадлежащих стареющим рок-звездам.

Если уж быть честным до конца, то сценарий, разработанный Динти для подобных туров по библиотеке, предназначался вовсе не для молодых посетителей. Кто в здравом уме и твердой памяти счел бы, что тинейджеру есть дело до объемов общего доступа, архитектуры стиля модерн и используемого у нас гибрида классификаций Дьюи и Библиотеки конгресса? Единственный раз в группе спортсменов наметилось некоторое оживление — когда я упомянул, что площадь читального зала на три фута меньше площади футбольного поля.

Прыщавый юнец с пластиковым значком, на котором красовалась надпись «ТИНЕЙДЖЕР СО СВОЕЙ ПОЗИЦИЕЙ», решил разбавить угнетающую обстановку.

— Вау! — воскликнул он после того, как я описал мраморный фриз с изображением Клио. — Да на эту тетку ушло добрых полтонны известняка из Вермонта.

Я улыбнулся и попросил прислать мне молодую помощницу, но выяснилось, что девушка не может покинуть киоска с сувенирами. Тинейджер с позицией не унимался:

— Бар-рельеф Данте? Ни фига себе!

Я изо всех сил старался игнорировать этого доморощенного остряка и обратил внимание группы на авторизованную версию настенной лепнины.

— Эти предупреждающие слова: «Оставь надежду всяк сюда входящий» — своего рода шутка архитектора. Дверь под этой цитатой ведет прямиком в книгохранилище, которое, по мнению архитектора, может соперничать с Дантовым адом!

Тинейджер с позицией подергал за ручку двери.

— Можешь не волноваться, — сказал ему я. — Она заперта. Даже сотрудник справочного отдела может попасть сюда только с письменного разрешения начальства.

— Да лабуда это все.

— Ты прав, так оно и есть, — согласился я, надеясь тем самым умерить саркастический пыл этого сопляка, но парнишка продолжал перебивать меня дурацкими шутками и каверзными вопросами. Мы подошли к отделу редких книг, и тут он заметил Сингха в тюрбане.

— А это что за башка с башней?

Чаша моего терпения переполнилась. Я снял с полки и протянул маленькому негодяю редкий манускрипт.

— Ну и что тут такого особенного? — спросил юный скандалист, подозрительно всматриваясь в рукопись.

— Датируется одна тысяча шестьсот шестьдесят четвертым годом.

— Да. Ну и что с того?..

— Автор умер, так и не закончив свой труд. Видишь? Вот здесь текст обрывается на середине фразы.

— И что заставило его заткнуться? Скука?

— Нет. Bacillus pestis. Бубонная чума. И когда несчастный сочинял этот труд, его невыразимо мучили гнойники в паху, размером с мячик для гольфа каждый.

Парнишка вздрогнул и выронил манускрипт.

— Думаешь, инфекция ищет, где поселиться? Да не пугайся ты, эта рукопись больше не заразна.

Его дружки хором принялись пугать парня: «Ну все, тебе кранты!», «Был человек — и нету!», «Зараза, зараза!»

Когда крики и смешки стихли, я сказал:

— Вот что, ребята. Я так думаю, вас совершенно не волнуют мощности нашего книжного хранилища, а всякие там мраморные фризы вам вообще до фени, правильно? — Молчание. — Тогда вот что. Что, если мы плюнем на условности и я устрою вам настоящую экскурсию?

И я показал им аттестат Джимми Хендрикса [15] за пятый класс, оригинал обложки «Благодарных мертвецов» и стишки, завернутые в лист конопли, причем все ребята захотели понюхать этот редкостный экспонат.

Мы уже выходили из отдела редких изданий, как вдруг один из членов команды остановился возле застекленной витрины.

— А это что такое?

— Католический требник со специальной подсветкой. Приблизительная дата изготовления — тысяча четыреста пятидесятый год.

Он склонился над стеклом:

— А для чего вот эта петелька?

— Чтоб привязывать к монашеской рясе. Чтоб слово Божье всегда было под рукой.

— И что же, люди и вправду носили книжки вот так?

— Кое-кто до сих пор носит, — ответил я и полез в карман за записной книжкой.

Студенты столпились вокруг меня и принялись разглядывать ее.

— Так вы пользуетесь собственным зашифрованным языком? — изумился исправившийся нарушитель порядка. — Круто!

Наша экскурсия продолжалась, и я рассказывал юным футболистам разные страшные истории из библиотечной жизни. Поведал, к примеру, о том, как одного из работников хранилища насмерть придавило обрушившимся шкафом с книгами. Для большей наглядности я плотно сложил ладони вместе и со значением произнес:

— Здесь человек ошибается всего один раз, как на минном поле. Библиотеки полны опасностей. — Тут я услышал знакомое до боли попискивание и решил воспользоваться моментом. — Но самой большой опасности подвергаются наши уборщики. Только вдумайтесь, что они вдыхают вместе с воздухом: плесень, пыль, частички отслоившихся клеток кожи, копоть, красную гниль древесины, уж не говоря о разных химикатах. И у многих этих ребят находят в секрециях слезных протоков микроскопические личинкообразные создания. Говоря о дьявольских…

Тут к завороженной моим рассказом аудитории с шумом и ревом приблизилась мусороуборочная машина.

— Мистер Парадайс, позвольте представить вам команду кугуаров из Саут-Бенда.

— Саблезубых тигров! — хором поправили меня они.

— Прошу прощения. Саблезубых тигров. Мистер Парадайс — один из старейших наших сотрудников. Никто лучше его здесь не ориентируется.

Старик удрученно затряс головой.