Книга Часы зла, страница 30 – Аллен Курцвейл

— Точно?

Нортон извлек из кармана бумажник, пошарил в нем и достал кредитную карточку.

— Знать можно наверняка, лишь когда пройдешь контроль на выходе.

— Прелестно. А это зачем? Думаешь, можно обдурить Сингха?

Нортон начал прижимать край пластиковой карты к краям индикаторной ленты, постепенно двигаясь от углов к центру.

— Ну вот и чудненько, — протянул он таким тоном, точно снимал пластырь с разбитой коленки ребенка. — Так, один момент. — На месте, где только что была пленка, образовалась еле видная отметина. Нортон сунул карточку в бумажник вместе с магнитной лентой.

— На кой она тебе?

— Как знать? Может, когда и пригодится. — Нортон потянулся к своему пластиковому пакету. — Так, посмотрим, что тут у нас?.. Одна вонючая футболка, проверили. Четыре вонючих и грязных носка — проверили. Одна жокейская шапочка, тоже вонючая — проверено. Так, а это что?.. Ах вот ты куда завалилась, любовь моя. Проверено. И наконец, piece de resistance: [26] выстланная фольгой коробка для пленки, приобретенная в фотомагазине на Сорок второй улице. Да, кстати, ты должен мне шесть баксов.

Он поместил «Часослов» в коробку для пленки и закрыл крышку.

— Тютелька в тютельку, — заметил я.

— Слава Богу. Я немного беспокоился. На указания форматов в каталогах полагаться нельзя. — Нортон засунул коробку с книгой на самое дно пакета, завалил своим пахучим спортивным обмундированием, а сверху поместил жокейскую шапочку. — А теперь скажи мне, только честно, как на духу: ты думаешь, что Сингх станет рыться в этом дерьме?

В тот вечер контролеры на выходе зверствовали больше, чем обычно, проверяли каждую сумку и пакет. И чем ближе подходила моя очередь, тем больше я нервничал.

И тревога моя лишь усилилась, когда я заметил, что в ту же очередь, прямо за мной, встал не кто иной, как Эмил Динтофер. Неужели он уже что-то заподозрил? Да нет, вряд ли, поскольку его приспешника, Гроута, рядом не было.

Мистер Сингх приветствовал меня, как обычно, радостно:

— Салют, Александр!

Я промолчал. И с трудом выдавил улыбку. А когда он запустил свой приборчик в пластиковый пакет, я отвернулся и стал разглядывать выбитые на стене, на мраморной табличке, имена спонсоров библиотеки.

И все у нас шло хорошо, просто прекрасно, но вдруг мистер Сингх чертыхнулся на пенджабском. Я обернулся к нему, Сингх шарил рукой в пакете.

— Александр? Нельзя ли как-то исправить ситуацию?

— Ч-что-то не т-так?..

Я проследил за его взглядом: грязная пропотевшая жокейская шапочка зацепилась застежкой на липучке за его «миноискатель».

— О! Сейчас помогу! — Я отцепил шапочку от инструмента. И, как только сделал это, Сингх благожелательно взмахнул рукой, давая понять, что я могу следовать дальше.

Теперь оставалось пройти лишь через турникет, снабженный специальным сенсорным устройством. Что, если Нортон ошибался? Что, если в книге все же была вторая индикаторная полоска?..

Я набрал в грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и прошел через турникет.

И тут… И тут ничего особенного не произошло, если не считать обычной толчеи и замешательства на выходе.

Я отошел от контрольно-пропускного пункта и стал поджидать Нортона. Стоял и размышлял над тем, в каком виде лучше передать книгу Джессону. Просто так или завернутой в нарядную оберточную бумагу? Но тут мои приятные размышления прервал резкий звонок сигнализации.

Началось смятение, и я уже приготовился к тому, что сейчас меня скрутят охранники. Как я смогу объяснить присутствие библиотечной книги в моем пластиковом пакете?.. Уж тогда Динти наверняка уволит меня с треском. Он даже может выдвинуть против меня уголовное обвинение.

Я выискивал в толпе Нортона, но он еще не подошел к турникету.

И тут раздался крик:

— Да как вы смеете?! Я не сделал ничего противозаконного! Вы меня слышите? Ничего! И уберите руки, немедленно, сию же секунду!

Широкоплечие охранники на выходе загораживали кричавшего, но голос я узнал немедленно.

Вытянул шею, мельком заметил тюрбан Сингха. Потом вдруг появился Нортон. Он прошел через турникет и улыбался во весь рот.

— Ты видел, кого они поймали? — спросил я.

— Еще бы! Я же говорил, что индикаторная лента может пригодиться.

— Так ты хочешь сказать…

— Просто любопытно было знать, догадается ли Динти проверить манжеты на брюках.

Джессон с поразительной живостью вскочил и бросился к «Часослову» (я все же решил не заворачивать его в подарочную бумагу).

— Так вы настояли на своем! Получили разрешение от начальства!..

— Не совсем.

— А я думал, библиотечные книги нельзя выносить из здания без чьей-то там подписи.

— Верно.

Он начал листать томик, но затем вдруг остановился.

— Нет. Сначала все же хочется послушать, как вы раздобыли этот раритет. — Ко времени, когда я закончил повествование о своем не санкционированном начальством поступке, Джессон пришел уже в полный экстаз. — Теперь попробуем разобраться, правильно ли я вас понял. Эта книга находилась в коробке, которая находилась в клетке, которая, в свою очередь, находилась в лаборатории в библиотеке, так?

— Именно.

— Нет, вами наверняка руководило ваше пристрастие к замкнутым пространствам!

— И еще — презрение к Ирвингу Гроуту.

— Ну а что будет, если он обнаружит пропажу?

— Риск минимален. Разве что он вдруг откроет коробку и заглянет внутрь. А до тех пор я в полной безопасности. Да, забыл сказать. Я заменил «Часослов» другой книгой, того же размера и веса.

— Очень умно. Что ж, теперь, полагаю, настало наконец время узнать, стоило ли все это таких усилий.

Джессон поднялся из кресла и с самым решительным видом устремился из салона в библиотеку. Войдя в нее, сразу же подошел к бюро, на которое заранее выложил «Хроники инженера».

— Так. Кладите свою книгу вот здесь, рядом, — распорядился он.

И вот начался процесс сравнения, для чего понадобился перевод отдельных отрывков и непрестанное метание между словарем и двумя книгами — той, что принадлежала Джессону, и той, что была похищена мной из лаборатории. К нашему разочарованию, разницы между английским и французским текстами выявить не удалось. Отметив неизбежные в случае перевода, но не имеющие принципиального значения отклонения в тексте, а также различия в шрифтах и дизайне книг, мы пришли к выводу, что «Часослов» отличается лишь гравюрой.