Книга А ларчик просто открывался, страница 24 – Марина Серова

— Значит, договорились. Если вдруг все сорвется, я перезвоню и предупрежу.

— Отлично, жду, — Белый повесил трубку.

Я еще какое-то время стояла в оцепенении с телефоном в руке, соображая, не надувают ли меня. Но теперь об этом поздно думать. Поэтому я набрала номер телефона Белова. Разорюсь я на этих звонках!

— Алексей Петрович, вас опять беспокоит Татьяна Иванова. Скажите, на данный момент вы располагаете суммой в тысячу долларов?

— Тысяча — это, конечно, не десять. Да, такие деньги у меня есть. А что, ваш осведомитель понизил сумму?

— Нет. Просто он может предоставить мне только часть информации.

— Как это часть?

— Алексей Петрович, я сейчас не имею возможности вдаваться в подробности. Просто доверьтесь мне.

— Хорошо, Татьяна Александровна. Я вам верю. Вы приедете за деньгами прямо сейчас?

— Давайте договоримся так. Вы возьмете деньги и через полтора часа принесете их в музей. Вы ведь сможете попасть в музей? Я подойду к этому времени к вам и заберу их. Ждите меня у входа.

— Как скажете.

— Тогда до встречи.

— До встречи, Татьяна Александровна.

Я убрала телефон, закрыла сумку и вернулась к Тарасу.

— Ну что, Танюша, всех кавалеров обзвонила? — с улыбкой поинтересовался Косых.

— Да уж, всех… — улыбнулась я. — Извините, что так надолго вас покинула. Дела…

— Да брось ты — мелочи. Хотя твое общество дорогого стоит. Эх, будь я помоложе, я бы этих кавалеров… Да уж ладно… Присаживайся лучше — пиво допьем.

— Нет, извините, Тарас Владимирович, мне через полтора часа надо быть в центре города.

— Деловое свидание? — опять съерничал Косых.

— Что-то вроде того, — устало вздохнула я.

— Ну раз так, голуба моя, не буду задерживать. Приезжай как-нибудь просто так. А то вон смотри: фазенда твоя совсем бурьяном поросла.

— Да на ней и не росло ничего другого никогда.

— То-то и беда. А может, посидишь еще?

— Да нет, не могу. Если я еще помню расписание, то скоро должна быть электричка в город. Надо успеть.

— Должна, значит, будет. Куда ей деться.

— Еще раз огромное вам спасибо.

— Так не за что вроде…

— Нет, Тарас Владимирович, вы мне очень помогли.

— Тебе лучше знать. Пойдем, я тебя до станции провожу — жир растрясу, — сказал он, кокетливо похлопывая себя по упругому животу, никогда не знавшему, что такое жир.

На обратном пути в поезде я уже не спала, хотя и чувствовала некоторую усталость. Возбуждение, охватившее меня после разговора с Косых, только усилилось, и я судорожно прикидывала вероятность того, насколько справедливым может быть мое предположение.

Через час я уже была на вокзале. Поймав возле выхода в город машину, я попросила довезти меня до Радищевского музея.

Алексей Петрович, как и в прошлый раз, ждал меня на его ступеньках.

— Еще раз здравствуйте, Татьяна Александровна. Деньги я принес.

— Отлично. Давайте их сюда. И у меня к вам будет еще один вопрос. Вы можете назвать мне адрес Хаврошина?

— А что, вы думаете, икона может быть у него дома?

И тут я сорвалась.

— Алексей Петрович, вы платите мне не за то, чтобы я отвечала на идиотские вопросы, а за то, чтобы я нашла икону. А уж где и каким образом я ее найду, это не ваше дело! Если я говорю, что мне нужен адрес Хаврошина, значит, мне нужен адрес Хаврошина, и ваше дело мне его предоставить. В конце концов, вам нужна эта икона или вас интересует сам процесс ее поисков?

— Извините, Татьяна Александровна, если я вас чем-то обидел. Я вовсе не собираюсь вмешиваться в ваше расследование. Вы профессионал, и я вам верю. Но поймите и вы меня — я просто очень переживаю…

— Я все понимаю, но постарайтесь умерить ваше любопытство и не мешайте мне.

— Я больше не буду, — совсем как нашкодивший школьник промямлил Белов. — Давайте зайдем в музей, в бухгалтерии, конечно же, есть адрес Михаила. А наизусть я его не помню.

Мы зашли внутрь, и через десять минут копания в бумагах я наконец получила все необходимые мне сведения вместе с деньгами.

— Спасибо, Алексей Петрович. Если мне еще что-то понадобится, я вам позвоню.

— Не за что. Вам спасибо.

Было видно, что Белову очень хотелось меня о чем-то спросить, но он боялся.

— Я пойду, всего доброго, — сказала я, как бы не заметив этого — нечего потакать его любопытству. — У меня скоро встреча с моим информатором.

— Удачи вам, Татьяна Александровна!

Я еще раз поблагодарила директора и быстро зашагала в сторону проспекта.

Белый уже ждал меня. Он сидел за столиком летнего кафе, пил джин с тоником и курил.

— Наше вам с кисточкой, — развязно поприветствовал он меня и помахал рукой с сигаретой, даже не встав.

— И вам тем же концом по тому же месту, — откликнулась я, решив, что самой верной политикой при общении с этим ходячим сборником прибауток будет платить ему той же монетой.

— Вижу, что у одного известного мне нервного частного детектива настроение улучшилось.

— Вашими молитвами.

— Тогда к делу. Деньги при вас?

— Сразу хочу сказать, что кинуть меня вам не удастся. Не люблю подобных финтов ушами. Если я сочту, что ваша минусово-плюсовая информация на самом деле квадратный корень из нуля, не видать вам даже этих денег, как не встречать китайской пасхи.

— Какие мы грозные, только я тоже не вчера галстук завязывать научился. Я знаю, что стоит денег.

— Прекрасно, тогда думаю, вы не станете пытаться продать мне кожуру от банана.

— Что вы, Татьяна, я честный коммерсант.

— Тогда довольно взаимных комплиментов. Я вас внимательно слушаю.

— Насколько я могу понять политику партии, вам во что бы то ни стало надо найти икону?

— Ну, допустим, — ввернула я любимое словечко моего собеседника.

— Так вот, я не знаю, где она, но точно знаю, где ее нет. А именно: за это время я успел связаться со всеми известными мне скупщиками. Теперь слушайте внимательно — никто из них ничего не знает о судьбе вашей иконы. Что из этого следует?

— И что же из этого следует?

— А то, что с момента кражи иконы, если я правильно помню, прошло уже достаточно времени.

— Достаточно для чего?

— Для того, чтобы связаться с кем-нибудь из скупщиков и попытаться ее продать.

— То есть вы считаете, что преступники не стали бы выжидать, пока поиски иконы пойдут на убыль, а попытались бы пристроить ее сразу.