Онлайн книга «Изменники родины»
|
Но проезд в Липню теперь, после отступления партизан, был свободен, и в последние дни Страстной недели народу в церковь съехалось множество. Лена договорилась с Шеффером, и на Страстной почти не сходила с клироса, появляясь в Крайсландвирте только в перерывах между церковными службами. Маруся последовала ее примеру и заявила, что она тоже певчая, хотя «поповна» и дразнила ее, что она не отличает стихиры от стихаря. И сегодня, на Пасхальной заутрене, собралась в церкви вся Липня: ходили крестным ходом, звонили в единственный дребезжащий колокол, святили вместо куличей бесформенные черные лепешки — и радовались, как будто неделю тому назад на улицах не рвались бомбы, не стрекотали пулеметы, как будто не кончались почти у всех запасы мерзлой картошки, как будто голод не хватал уже за горло жителей маленького городка. — Христос воскресе! Маруся расцеловалась с Леной, а потом повернулась к Николаю Сергеевичу. — Христос воскресе, господин мэр! — Христос воскресе! — ответил тот, слегка краснея. — Полагается отвечать — воистину воскресе!.. Это даже я знаю!.. И три раза целоваться! А ваша поповна пусть смотрит и ревнует!.. — Разве я ревнивая? Уж в этом-то меня трудно обвинить… — рассмеялась Лена. Маруся троекратно расцеловалась с Венецким, а затем опять обратилась к его жене: — Не хотела говорить тебе по случаю праздника, да надо! Отругай хорошенько своего губернатора! — За что? — За скупердяйство!.. Ты из церкви не вылазила, так не знаешь, какой у нас с ним был бой!. Мы составили праздничные списки на муку, на творог, на головы с ногами — Шеффер все разрешил и подписал без единого слова, а твой Плюшкин не хотел давать дополнительную муку: говорит, склад разграбили, зерна нет, скоро совсем останемся без хлеба… — Знаю, знаю!.. А потом он сам домой принес все припасы. — Принести-то принес, а склад действительно почти пустой! — вздохнул бургомистр. — Бог не выдаст — свинья не съест, а сегодня праздник! — отпарировала Маруся. * * * Через неделю, на Фоминой, в церкви было несколько свадеб, и к удивлению многих, первым стал под венец молодой бургомистр. Маруся Макова была самой деятельной участницей этой свадьбы: она раздобыла для Лены кусок парашютного шелка, из которого при помощи Анны Григорьевны подруги соорудили подвенечное платье; она пела на клиросе и держала венец над головой Лены… А под вечер, оставшись дома наедине с матерью, Маруся вдруг сказала: — А, все-таки, я не понимаю, почему они именно теперь венчаться надумали — задним числом? — Так был же пост — постом не полагается венчаться! — ответила Анна Григорьевна. — А до поста? Ведь церковь у нас с самого Рождества открыта… — А тогда партизаны помешали… Не до того было… Вся эта суматоха как раз на святках началась, а мямоед в этом году был совсем короткий… На том и порешили… * * * Крайсландвирт вторично проводил в Липнинском районе перепись людей, скота, домов и посевов. Ноябрьские сведения устарели: партизанский фронт, который зимой прокатился по району, одни деревни смел начисто с лица земли, другие наполовину разрушил, третьи переселил. А население этих деревень с цепкой живучестью, которой больше всех существ на земном шаре наделен именно человек — строилось, копалось, селилось в самых неожиданных местах, и наперекор войне и всем воюющим жило! По некоторым деревням эту перепись сделали свои старосты и агрономы, как уцелевшие прежние, так и вновь назначенные, а в другие деревни Крайсландвирт послал специальных переписчиков. * * * — Поповна! Аленушка! Вот кстати пришла!.. Иди есть кригсблины!.. — Это еще что за «кригсблины»? — удивленно спросила Лена, переступая порог Маковского домика. — Новейшее кулинарное изобретение!.. Пайковому регламенту не подлежит! Можно есть в неограниченном количестве!.. На!.. И Маруся протянула подруге пару жестких лепешек, черных с серым налетом, похожих на куски растоптанной резиновой подошвы. — Ну, как? — Ничего, вполне съедобно!.. Из чего это? Маруся залилась смехом. — Ну вот самый верный способ определить, кто как живет!.. Пузенчиха все ноет, что голодает, а как мама ее этими лепешками угостила — она зафыркала: это же нельзя есть, это гадость!.. А я одному немцу предложила попробовать, так он, бедный, из вежливости глотал, глотал, давился, давился — чуть глаза на лоб не вылезли, пока проглотил… А вот мадам бургомистриха уже одну одолела и за вторую принялась!..Кушай, светик, не стыдись!.. Еще дам!.. — Так они вкусные! — Очень даже вкусные! Мы с мамой уже третью сковородку печем да уплетаем!.. Только для них одна приправа нужна! — Какая приправа? Ты же мне дала без всякой приправы. — А вот есть одна такая приправа, с которой все вкусно! — продолжала смеяться Маруся. — Может быть такое кушанье: с маслом — дрянь, с салом — дрянь, с сахаром — тоже дрянь!.. А вот если с голодком — за уши не оттянешь!.. Лена тоже рассмеялась. — Видно, у Пузенчихи и у немца «голодка» не было, что они твои кригсблины забраковали… Но, все-таки, из чего они сделаны? Маруся сделала серьезное лицо. — Слушай рецепт! Внимательно! В Молоховце не найдешь!.. Прежде всего следует, — она начала говорить бесстрастным монотонным голосом, как будто читала поваренную книгу. — Взять ведро и лопату и идти на паханое поле, где грязь не ниже колена, покопаться часа три в этой грязи, вымазаться по уши и набрать полное с верхом ведро прошлогодней картошки… — Прошлогодней картошки? — Да, вот она!.. — Маруся показала несколько клубней серо-зеленого цвета с отставшей шелухой, таких, какие в мирные годы при посадке картошки нередко попадались в бороздах, и обычно с отвращением выбрасывались. — Но ты слушай дальше рецепт: следует ободрать шкурку; середку положить в кастрюлю, промыть в двадцати водах и толочь; эта штука будет вонять, как ассенизационный обоз — надо, чем больше воняет, тем больше толочь, а когда вся вонь вытолчется — тесто готово! Можно лепить лепешки и на сковородку! Жира не требуют, подгорать не умеют!.. Неизвестно до сих пор, кто первый придумал печь лепешки из перезимовавшей картошки, многократно перемерзшей и истлевшей под снегом, но на поиски этих разноцветных кусочков грязного крахмала с отставшей тонкой шкуркой высыпал весь город и все окрестные деревни. Тысячи женщин и ребятишек копались в весенней грязи и с торжеством возвращались домой с полными ведрами. В трудную весну сорок второго года этой прошлогодней картошки оставалось в земле великое множество, и многих спасла она от голодной смерти. |