Онлайн книга «Создатель»
|
– По– моему, Вы многое навоображали о себе! – А вы что же – гений? – взвился Шутягин. – Я, да! – спокойно сказал Наркизов. Воцарилось неловкое молчание. Слышно было лишь, как соседи Наркизова, студенты из дружественной южной республики, с взвизгами раздевают очередную девицу, по пьянке угодившую в их лапы. – Эй, чурки, хватит! – создатель треснул кулаком по стене. Взвизги временно прекратились. – Зачем же тогда вам Круг? Раз Вы такой? – Я, Шутягин, проявляю простую заботу о людях, понятно? – Что же вы им дадите? – замигал Шут. – То, что им следует дать! – сказал Гарри. – И именно Вы мне должны в этом помочь. – Чем же: сочинением гимнов? – улыбнулся Шутягин. – Пока хотя бы этим, после я это проясню… – И когда же? – спросил Шутягин. – Уже очень скоро. Черед неделю, никак не позже. Пока гимн пишите! – Сам? – прояснел лицом Евгений. – Кому ж, кроме Вас? Мачилову что ли? – и оба собеседника счастливо расхохотались. Остальное в организации Встречи-с было делом техники. Гарри подключил к работе Маэстрина: появилась комнатка в подвале Общего Дома. Вове Мачилову было дано партийное поручение – обучиться игре на барабане. Думов обеспечивал легкую закуску, а Силыч – спиртное и курево. К седьмому октября все было готово к Первому Заседанию. Создатель назначил час… 2. Встреча– с …Барабан стащил где-то Мачилов. Пока собирались круговцы, а Гарри, – углубившись в конспекты, сидел за старым столом» изрезанном ножами и ручками, Вова усиленно репетировал что-то героическое в углу грязной, заваленной всяческим хламом комнатенке, куда лишь по большим праздникам заглядывал скромный луч синего солнца. Единственное окошко комнаты было наполовину закрашено в синий цвет. Самсон Маэстрин сидел тут же и усиленно репетировал на баррокассах, хотя никто и не просил его об этом. Подошедший Шутягин отобрал инструменты у "музыкантов" (Моча немного сопротивлялся) и сказал, что гимн для мероприятия еще не готов. Наркизов выматерился, но настроение его ничуть не испортилось. Вскоре появились подтянутый Захар Думов со спортивной сумкой через плечо, заезженный любовными интригами Лассаль с любопытствующим видом, всегда мрачный Силыч с каким-то темным пакетом… Последним человеком, переступившим порог комнаты, стал Роман Тассов с томиком Платона в руках. Круговцы по указке Мачилова разместились на неравномерно отстоявших друг от друга стульях и скамейках, расставленных полукругом от стола с усевшимся там создателем. Гарри поднял согнутую в локте правую руку: все разом смолкло. Тишина, впрочем, продолжалась недолго: Гарри махнул рукой, и всеми забытый Мачилов принялся изо всей силы лупить по барабану какими-то сомнительными палочками. Шум, заполнивший комнатенку, с каждой секундой становился все нестерпимей. Шутягин, не усидев, подскочил к Моче, но тот, сделав зверское лицо, оттолкнул Шута в сторону, продолжая "игру". Тассов встал и направился к выходу, Федька сидел с совершенно потерянным видом. Довольный достигнутым эффектом, Наркизов сделал знак Моче прекратить. Вова положил барабан на стол и преданно уставился на создателя. – Вернитесь, Тассов! – крикнул ему Наркизов. – Это всего лишь начало. – Предупреждать надо! – Роман остановился и с сожалением вернулся на место. Остальные круговцы также потихоньку пришли в себя. Создатель встал и, посетовав на отсутствие более пристойного помещения для заседания и более пристойного "барабанщика движения", начал выступление. – Господа! Вы прекрасно, знаете причину, всех нас здесь собравшую! Может кому-то не понравилось начало, а? Но это лишь отражение того дикого бардака, который творится сейчас в нашей многострадальной России, которая даже истинное свое имя сменила на Рес-Ком-Респ! (Круговцы облегченно вздохнули.) Сегодня, господа, мы стоим у истоков спасения нашей великой державы, и мы призваны спасти ее от банды красоловских холуев и охровских убийц! (Круговцы вздрогнули: о тайной охране государства ОХРе так говорить было весьма опасно.) Мы обязаны теперь без лишней болтовни перейти к Делу, к тому великому делу, которое изменит суть происходящего в нашей стране. И на всех нас теперь лежит большая ответственность! – Перестаньте, Наркизов! – крикнул с места Тассов. – Это демагогия… – Молчать! – сбил его порыв Силыч. Наркизов продолжил. – Я приехал к вам из Столицы, как вы понимаете, не случайно. Там всем уже ясно, что Генеральный Красолов, Мишаня, решил кончать с Красоловской партией и еще упирающимися красами! Мавр сделал свое дело… Скоро по стране пройдут аресты видных красов, будет зачитано обращенъице к народу, в котором… – Ложь, все это ложь! – снова взвыл Тассов с места. – Не верьте ему… – Главный выступит "в защиту народа", и в три дня все будет кончено. В три дня! На место красоловов придут новые люди – без всякой идеологии, но с мыслями о Свободе и Демократии! Сядь ты, Тассов, не прыгай! И тогда мы с вами можем оказаться в их числе, если не зевнем. Теперь же надо объединиться в Круг и делать все, что скажу я! И все это – для спасения нашей Великой России и ее светлого будущего… – Не смейте, не смей меня трогать! – визг Тассова прервал речь Наркизова. Силыч тем временем обхватил толстого Рому за шею сзади и теперь спокойно душил его на глазах у всех. – Отпусти его, Федька! – Создатель махнул ему рукой и даже сделал вид, что спускается с трибуны. – Где ж ваша воспитанность, Тассов: говорить совсем не даете, кричите с места! – Говор-хите, что хотите, – сел на пол Тасс освобожденный. – Дайте мне уйти. – Убирайтесь, раз так! Но о слышанном здесь никому ни слова, – грозно напутствовал его создатель. – Я не скажу, – подавленный Тассов задом пробирался к выходу. – Только знайте, что вы все… – Брысь! – вдруг взвился прежде спокойный Мачилов ненавидевший Романа за многое. – Брысь отсюда, падла! – Проводить тебя что ль? – спросил Рому севший было на место Силыч. Тассов махнул рукой и, подняв книжку, оброненную в жаркой схватке, открыл дверь комнаты. Маэстрин и Шутягин обменялись потерянными взглядами, Лассаль застыл на месте с испуганной физиономией. – Итак, наша задача – создать боевой Круг с самыми широкими полномочиями. Пока же приступаю к чтению основной части доклада … Что вам еще, Тассов? Тут все заметили, что Тассов продолжал стоять в открытых дверях, при этом он делал какие-то знаки Шутягину. Силыч поднялся и пошел к нему с самым решительным видом. Роман прокричал: «Наркизов, дайте мне сказать напоследок!» – Толстый, пшел вон! – указал ему на дверь Кораморов. – Почему же, Федя, мы люди культурные, – улыбнулся Наркизов. – Давай, говори, Ромка! – Я обращаюсь к вам, ребята, – затараторил Тасс. – То, что вам предлагают, форменное безумие! Ничего такого не происходит, все ложь… Вас просто толкнут в лапы ОХРа, вот и все! |