Онлайн книга «Что забыла Алиса»
|
– Извини, Алиса. – Голос в трубке стал громче и, кажется, чуть нетерпеливее. – Так, говоришь, у тебя неприятность? – Мы все еще дружим? – отчаянно выпалила Алиса. – Мы подруги, правда, Софи? – Конечно-конечно, – с теплотой в голосе немедленно отозвалась Софи, но как бы с подтекстом: «Здесь что-то особенное. Двигаться осторожно!» – Дело в том, что я отчетливо помню только, что была беременна Мадисон. А оказалось, у меня трое детей, мы с Ником больше не живем, я совершенно не понимаю почему, а Элизабет… – Нет, нет, не этот! Зеленый! – резко крикнула Софи. – Извини, я тут как раз снимаю новую линию. Просто сумасшедший дом! – А… И что же ты делаешь? Снова тишина, а потом… – Это, по-твоему, зеленый? А мне кажется, никакой не зеленый! Алиса, я перезвоню, извини. – Да-да, хорошо. – Слушай. Мы, конечно, все время созваниваемся, но должны же как-нибудь и встретиться. – Ладно. Значит, больше они не подруги. Не настоящие подруги. А такие, которые «должны же как-нибудь и встретиться»… – Мы последний раз виделись, когда выпивали с этой твоей подругой… Или соседкой? Да, Джина. Как она там? Джина, Джина, Джина… Алисе пришло в голову, что ни Элизабет, ни Софи она не звонила и не рассказывала о поцелуе в прачечной. А вот Джине – могла бы… – Она умерла. – Она что? Зеленый! Да зеленый же! Вы что, ослепли? Извини, Алиса, мне нужно идти. Я позвоню, хорошо? – Скажи мне только… – начала было Алиса, но ей ответили короткие гудки. Софи закончила разговор. «Как и все», – подумала она. Телефон у нее в руке зазвонил, и Алиса подпрыгнула от испуга, как если бы он вдруг ожил. – Алло. – Ну вот, голос у тебя теперь получше! Это была мать. Алисе стало легче. Барб увлеклась сальсой, стала женой Роджера, без стеснения открывала грудь, но от этого не перестала быть ее матерью. – Я сейчас разговаривала с Софи, – сказала Алиса. – Прекрасно! Она такой знаменитой стала сейчас, правда? После той статьи. Я совсем недавно с кем-то о ней говорила. С кем же это? Ах да! С той женщиной, которая приходит лечить ноги Роджера. С мануальным терапевтом. Или нет, она не терапевт, а ортопед. Она мне сказала, что ее дочь хочет на день рождения получить сумку от Софи Дрю. Я ответила: «За чем же дело стало? Я Софи с одиннадцати лет знаю» – и уже было собралась выговорить ей скидку, потому что, знаешь, у Роджера жутко волосатые ноги и мне ее даже жалко, а потом я подумала: вы же с Софи теперь редко общаетесь. Так, открытками обменяетесь на Рождество, и все. Поэтому я быстро сообразила, что нужно перевести разговор, потому что она, по-моему, совсем не тот человек, который пользуется своими связями, чтобы что-нибудь выклянчить. Вот в Джине такое было, да? Я не думаю, что это так уж плохо. Это даже умно – жить именно так, ах, моя дорогая, какая страшная трагедия, ужасно просто, и с чего это мне вспомнилась Джина? Ах да, в связи… Так вот, я позвонила по трем причинам, даже пришлось все их записать, в эти дни память совсем плоха, теперь ответь мне: как ты, дорогая? – Хорошо… – начала Алиса. – Вот и прекрасно, я очень рада. Фрэнни так много шума подняла из-за этого. А я сказала: «Вот посмотришь, к понедельнику память к ней вернется». – Кое-что я помню, – сказала Алиса. Спросить, что ли, у матери о Нике и том поцелуе в прачечной? – Чудесно! – Мать, видимо поколебавшись, все же решила, что будет говорить оптимистично. – Чудесно! Знаешь, дорогая, я все удивлялась, когда ты сказала в больнице, что вы с Ником, может быть, еще сойдетесь, и мне, по-моему, не стоит пока никому об этом говорить, верно? Вот сегодня в магазине я совершенно случайно встретилась с Дженнифер Тёрнер… – С Дженнифер Тёрнер? – Алисе это имя ничего не говорило. – Ну да, энергичная такая девушка. Юрист. – А, ты хотела сказать – Джейн Тёрнер. Ммм… Первое лицо, которое она увидела, придя в себя в этой новой жизни. Джейн, которая помогала ей разводиться с Ником. – Да, с Джейн. Она спрашивала, как у тебя дела, и сказала, что ты не отвечаешь на ее эсэмэски. Что такое эсэмэски? – Так я ей ответила, что у тебя все хорошо, и сказала, кстати, что вы с Ником сходитесь. Ее это просто ошарашило. Она просила передать тебе, что ни в коем случае ты не должна ничего подписывать. Долго говорила, подробно. Я даже удивилась: может быть, ничего и не нужно было говорить? Может быть, я все напутала? – Конечно нет, – машинально ответила Алиса. – Вот и прекрасно, потому что мы с Роджером очень радовались. Так радовались! Мы подумали: возьмем к себе на выходные детей, а вы с Ником съездите куда-нибудь романтики ради. Так, это второй пункт в моем списке. Теперь его можно вычеркнуть. Ты только скажи. Мы с удовольствием их заберем! Роджер даже обещал свозить нас в какое-нибудь шикарное место. Он на это не скупится. – Здорово было бы. – Правда же? Я очень рада, потому что рассказала об этом Элизабет, и она мне ответила, что, как только к тебе вернется память, ты запоешь по-другому. Но, знаешь, она сейчас на все смотрит пессимистично, бедняжка, и это третий повод, почему я звоню тебе. Ты, случайно, с ней не разговаривала? Я очень хочу знать, получила она результаты или нет. Звоню ей, звоню, а она все не отвечает. – Какие результаты? – Она сегодня сдавала кровь на анализ. Знаешь, на это последнее яйцо. Ой, подожди, всегда я все слова путаю… На зародыш… – Тут мать запнулась, но продолжила: – Знаешь, Алиса, я все время молюсь, но должна признаться, что немного сердита на Бога. Элизабет с Беном так старались. Всего один ребенок – не такая уж большая просьба, верно? – Верно, – согласилась Алиса. Она смотрела на божка плодородия от Дино, которого поместила на стойку. Почему Элизабет не сказала ей об анализе крови? Мать произнесла со вздохом: – Я сказала Роджеру: «Я теперь так счастлива, почему же мои девочки тоже не могут быть счастливы?» Домашняя работа, написанная Элизабет для Джереми Мне сегодня много звонили. Мама – пять раз. Звонок от Алисы я пропустила. Ах да, еще два раза звонила медсестра, чтобы сообщить мне результаты анализа крови. Позвонила Лейла, наверное удивляясь, куда я запропастилась, потому что я как ушла в обед, так и не вернулась в офис – просто не хватило сил. Она, наверное, думает, это оттого, что она меня обидела. Три раза звонил Бен. Мне кажется, я не могу никому перезвонить. Вот сейчас я сижу за рулем своей машины, рядом с твоим офисом, и пишу тебе. |