
Онлайн книга «Без компромиссов»
![]() – Подожди, подожди! Тебе тут девушка звонила. – Какая? – сердце колотнуло испуганно: Лена! – Подожди, посмотрю, у меня записано. Вот, нашел – Рознина... – Рознина? – Людмила Михайловна Рознина. И телефон свой на всякий случай оставила. Люда-Людочка-Мила. Зачем я ей? Может быть, нашла еще чего-нибудь? – Не нужно. У меня есть ее телефон. – Тогда привет. Я сказал, что ты позвонишь ей попозже. Я взглянул на часы. Стрелки замерли на четырех часах – механизм давно остановился. За окном темнело. Черт его знает, сколько сейчас времени! Наверняка она уже давно ушла с работы, промчалась по бульварам тридцать первым маршрутом, встретилась со своим молодым человеком, и сейчас они сидят где-нибудь в кино или в кафе, а может быть, и вовсе отправились к нему домой... Вот балбес этот Сашка, не мог меня разыскать раньше! Правда, я сам обещал ему звонить, да позабыл. Опаздываю, всегда опаздываю. Ах, черт, досада какая! Ведь у нее могли быть какие-то интересные сведения! И вдруг я поймал себя на том, что стараюсь обмануть себя и мне совершенно наплевать на все сведения, которые она может сообщить, что все вместе они не интересуют меня совершенно, и единственное, что меня интересует, – услышать ее голос, веселый и в то же время чуть грустный, задумчиво-грустный, озабоченный необходимостью вырасти лебедем и дожить до времен, когда люди будут называть друг друга «ваша человечность», и, раздумывая в растерянности обо всем этом, я бессознательно набирал номер телефона, наверняка зная, что ее там не может быть ни за что. Тягучий пронудил гудок в трубке, и я очнулся, поняв бессмысленность этих звонков в пустой опечатанной комнате архива, откуда она ушла навстречу мальчику, собирающемуся стать «самым-самым». И все это вместилось в несколько коротких секунд, которые отделяют один гудок от другого, потому что, когда я уже почти положил трубку на рычаг после первого гудка, мне послышался в ней какой-то звук. И от неожиданности, вместо того чтобы снова поднести трубку к уху и проверить – показалось мне или в ней действительно был звук, я вскочил и согнулся над столом, прижимая ухо к уже почти положенной на рычаг трубке. – Алло-алло! – заорал я истошно в микрофон и услышал голос Люды-Людочки-Милы: – Да-да, я слушаю... Я опустился на стул и неуверенно сказал: – Мила, это я вас беспокою, Тихонов. Который приходил к вам насчет креста генерала Дитца. Его еще повесили потом. Помните? – Я вам звонила сегодня... – Людмила Михайловна, мне товарищ поздно передал об этом. А почему вы так засиделись на работе? – Он сказал, что вы позвоните попозже. Вот я и ждала... Я вдруг представил себе, что Сашка не разыскал бы меня, и я бы, конечно, не позвонил, а она бы сидела одна в пустой белой комнате архива, все, все уже ушли по домам, а она дожидается моего звонка, потому что точно знает: если было обещано, значит, будет выполнено, ведь по-другому не бывает, и погас бы вечер, тосковал бы на остановке тридцать первого маршрута «самый-самый» мальчик, наступила бы ночь, залив пустую белую комнату дымным лунным светом, а она бы сидела и ждала, когда я позвоню, ждала долго, не зная, что Сашка меня не нашел и от этого она еще долго будет одна, наедине с законсервированным в папках временем. Мне захотелось сказать ей: спасибо за то, что вы долго ждали меня одна в пустой комнате... Но постеснялся и не знал, что же мне ей сказать, и долго молчал, а она меня не торопила, и это длинное наше молчание было легким, как дружеское объятие. – Мила, а вас никто сегодня не ждал на Трубной? На остановке троллейбуса? – На Трубной? – удивилась она. – Нет. Я вообще там редко бываю. Я к себе в Измайлово на метро езжу. – Милочка, это же прекрасно! Это так замечательно, что вы там редко бываете! – Почему? – засмеялась она. – Почему? – задумался я. – Почему – так сразу мне трудно объяснить. Я просто думал, что, может быть, я не всегда и всюду опаздываю. Мила, давайте увидимся сегодня. И она сразу, без раздумий и колебаний, сказала: – Давайте. Где? – Вам не трудно будет приехать на тридцать первом маршруте на Трубную? Я буду ждать сколько вам только понадобится... – Но ведь вы были рады, что я там редко бываю? – Э, нет, Милочка, это совсем другое дело. Я очень люблю материализовывать миражи. – Да-а? – уважительно сказала она, и «да-а» получилось у нее, точно как у Шарапова. – Пожалуйста, как хотите. А вам что, так ближе? – Нет-нет, дальше. Но приятнее. Значит, я пошел? – Хорошо. Я сложил стопу томов уголовного дела, перевязал ее веревочкой, взглянул в последний раз на надпись «Хранить вечно!» и вызвал звонком дежурного. Люда-Людочка-Мила сошла с подножки троллейбуса и спросила: – Как обстоит с материализацией миражей? – Изумительно, – пробормотал я. – Мне очень нравится. Она засмеялась и взяла меня под руку. И мне это было приятно, будто мне не тридцать лет, а по крайней мере на десять меньше. – Куда пойдем? – спросила Люда-Людочка-Мила. – Куда? – задумался я, лихорадочно перебирая в уме, куда бы можно было направиться нам вдвоем. – А вы есть хотите? – Хочу, – сказала она. – И вы, по-моему, тоже хотите есть. Я вспомнил дядьку, с которым мы пировали сегодня ночью, как он рассмотрел голодное выражение у меня на лице, и удивился, что это было меньше суток назад. В ресторане «Арагви» было на удивление малолюдно, прохладно и пахло шашлыком и зеленью. В мраморном овальном зале на хорах наяривал оркестр, играли музыканты что-то маловразумительное. Мила, усаживаясь за стол, сказала: – Один мой приятель говорил, что ему очень нравится здесь оркестр, потому что он никак не может определить момент, когда они кончают настраивать инструменты и начинают играть. Я принужденно засмеялся, подумав ревниво, что так, наверное, говорил «самый-самый» мальчик. – А мне здесь нравится, – сказал я. Мила удивленно взглянула на меня: – И мне здесь нравится. В этом ресторане очень вкусно готовят. Это не общепитовское учреждение, а гастрономический оазис. Она огляделась, долго с улыбкой рассматривала стенную роспись Тоидзе. – Мне даже картинки эти нравятся. – Картинки серьезные. Даже улыбнуться совестно. – Только не вздумайте сказать, что вам нравится Шагал, – погрозила пальцем Мила. – Я его вещей не видел, – сказал я неуверенно. Она посмотрела мне внимательно в лицо и улыбнулась: – Слава Богу. А то все интеллигентные молодые люди сейчас обязательно беседуют с девушками о Камю, Шагале и Антониони. Малый искусствоведческий набор. |