Книга Свидание вслепую, страница 36 – Ежи Косински

Ученый с трудом сдерживал гнев.

— Здесь бегает мышь! — рявкнул он.

Молодой человек не поверил.

— Но это невозможно! — сказал он.

— Я видел ее собственными глазами! Она прячется под клетками! — воскликнул ученый.

— Это иллюзия! — мягко заметил ассистент. — И вам, как и мне, прекрасно известно, что ни одна мышь не может убежать из клетки.

— Еще раз говорю, что ее видел, — настойчиво повторил ученый.

Явно не убежденный его заявлениями, молодой человек пытался успокоить своего начальника.

— Однажды мне тоже померещилось, что я вижу мышь, — сказал он.

Ученый был на грани нервного срыва. Когда он направился к клеткам, мышь выскочила и помчалась через зал, чтобы спрятаться под стеллажами у противоположной стены. Ошеломленный и растерянный, молодой человек опустил голову.

— Я просто не понимаю… это ведь невозможно…— бормотал он.

Не произнеся ни слова, ученый покинул зал. Левантер последовал за ним.

— Случаются вещи и похуже, — рассудительно сказал ученый, когда они вышли на улицу. — Раскалываются напополам танкеры. Падают реактивные самолеты. После прививок от гриппа наступает паралич. Что и говорить, общая компетентность и личная ответственность с каждым годом падает.

Размышляя вслух, ученый продолжал:

— Теперь придется заменить всех мышей, а все результаты, которые мы сообщили другим научным центрам, признать недействительными. Это же касается большинства открытий, которые мы обнародовали на научных конгрессах, семинарах и конференциях. Все отменить!

Левантер не мог ничего сказать в ответ.

— Человеческий фактор, — сказал ученый, — и вряд ли мы узнаем, кто именно виноват. И все же «Имптон Консолидейтед» будет продолжать оплачивать счета. — Казалось, эта мысль его взбодрила. — Какое счастье, что вам предложили остаться здесь и быть свидетелем на бракоразводном процессе Грега!

Обе стороны деловой нью-йоркской улочки были забиты машинами, поэтому Левантеру пришлось припарковаться сзади. Не успел он выключить двигатель, как на противоположной стороне улицы показалась полицейская машина. Опустив стекло, наружу высунулся сержант:

— Здесь запрещена двойная парковка! Езжайте дальше! — крикнул он.

— Я не могу! — парировал Левантер.

Сержант вылез из машины и, руки в боки, пересек улицу.

— Что значит «не могу»? Проваливайте, и все!

Левантер достал из кармана бумажник и медленно вынул из него водительские права и пластиковую карточку. На карточке значилось, что он, Джордж Левантер, является членом Американского Совета Глобальной Безопасности, расположенного в Вашингтоне, округ Колумбия. Совет был небольшой информационной организацией, регулярно опрашивавшей своих членов об их мнении по таким, например, вопросам, как «адекватность отражения телевизионной сетью американской военной мощи», и рассылавшей им размноженный на ризографе ежемесячник с результатами опроса. Членом Совета мог стать любой желающий, готовый платить ежегодный взнос в размере пяти долларов, включавший подписку на ежемесячник и стоимость членской карточки. Левантер вступил в Совет сразу по возвращении из Имптона.

Он протянул сержанту водительские права и — не без колебания — членскую карточку.

— Ваши ребята делают свое дело, а мы — свое, — бросил тот безразличным тоном.

Сержант мельком взглянул на права, затем принялся изучать членскую карточку. Левантер видел, как тот разглядывает символ Совета: американский орел держит в когтях земной шар, а над ним, обрамленный двумя армейскими звездочками, выписан девиз «Бдительность — это мир!»

Как и надеялся Левантер, сержант, разделяющий всеобщее смущение, вызванное серией публичных разоблачений деятельности Белого дома, ЦРУ и ФБР, пришел к выводу, что Совет — одно из элитных подразделений правительственной разведки, а Левантер — его агент. Он окинул взглядом соседние здания, а потом склонился к Левантеру:

— Отлавливаете их прямо здесь? — прошептал он, заговорщически морща лоб.

— Как видите, — подтвердил Левантер.

Без дальнейших расспросов сержант вернул права и карточку.

— Неужто они и впрямь прячутся в этом вшивом квартале? — с недоверием покачал он головой.

— Они вездесущи. Как и мы, впрочем, — прошептал Левантер и подмигнул сержанту.

— Так точно! — козырнул сержант. Он вернулся в свою машину и, помахав на прощанье Левантеру, отъехал.

Левантер выключил двигатель. Он взял с заднего сиденья два узла с рубашками и понес их в прачечную. Когда он положил свои узлы на стойку и хозяин прачечной, китаец, хотел уже было их взять, Левантер остановил его:

— В этом узле рубашки, которые надо просто постирать, — сказал он. — А рубашки из этого узла надо еще и покрахмалить. Только, пожалуйста, не перепутайте.

Мускулы на лице китайца напряглись. Он схватил оба узла, швырнул их в общую корзину и, не говоря ни слова, протянул Левантеру квитанцию.

Левантер взял квитанцию и аккуратно положил ее в бумажник.

— Жаль, что вы не следуете моим инструкциям, — заметил он ровным, спокойным голосом. — Я заберу их завтра и очень надеюсь, что не обнаружу ошибки.

Он слегка поклонился китайцу, демонстрируя преувеличенную вежливость. Тот повернулся, схватил корзину и почти бегом бросился в заднюю комнату.

Когда на следующий день Левантер приехал за рубашками, китаец, не глядя на него и не произнося ни слова, взял квитанцию. Он вручил Левантеру два пакета и отвернулся. Левантер отложил конверт, который держал в руках, и разорвал обертку обоих пакетов. Он сразу же увидел, что одна из двух одинаковых рубашек накрахмалена, а другая — нет. Подозвав хозяина, он показал ему накрахмаленную рубашку.

— Я ведь предупреждал вас не смешивать мои рубашки! — сказал он жестко. — Посмотрите, что вы натворили.

Мужчина прерывисто дышал и смотрел в сторону.

— Даже ребенок способен определить, что обе эти рубашки сделаны из одного и того же очень тонкого материала, который нельзя крахмалить. Но вы на это не обратили внимания и использовали крахмал. Теперь рубашка испорчена. Вы что, хотите, чтобы я платил вам за такую паршивую работу?

Казалось, китайца хватит сейчас удар: на лбу его вздулись вены, глаза вылезли из орбит. Он отпрянул от стойки и затопал ногами, хлопая себя по бокам сжатыми кулаками. Он задыхался, явно подыскивая английские слова, вместо которых бормотал что-то по-китайски.

— Кажется вы не только забыли, как стирать рубашки и говорить по-английски, — холодно сказал Левантер, — но и как вести себя по-китайски.

Он начал собирать рубашки.

Тогда китаец шагнул вперед и подошел ближе к стойке. Наконец-то он вспомнил английский язык.