Книга Звездочка, страница 33 – Йон Айвиде Линдквист

Одним октябрьским вечером Йёран, как обычно, забрал дочку из детского сада. Дома Тереза тут же разложила на столе коробочки с бисером и мотки лески, а Йёран сел читать газету. Девочка, сосредоточившись, завязала узелок на одном конце лески, а затем принялась нанизывать бусины.

Пролистав газету в поисках статей о решении правительства по поводу монополии на алкоголь, но ничего не найдя, Йёран поднял голову и взглянул на дочку. Тереза решила сделать бусы, используя всего три цвета: красный, желтый и синий. Громко сопя, она ловко орудовала пальчиками, будто пинцетом, подцепляя одну бусину за другой и нанизывая их на леску.

— Крошка?

— Мм?

— Не хочешь попробовать сделать что-нибудь еще? Ведь из бисера получаются не только бусы, а у тебя их и так вон сколько!

— Мне нужно много.

— Но для чего?

Тереза замерла на секунду, зажав пальчиками ярко-желтую бусину и держа ее перед собой.

— Я же их собираю! — объяснила она, посмотрев на отца и нахмурив брови.

Она не отводила взгляда, будто бросив Йёрану вызов, а он снова уткнулся в газету. На развороте — фотография какой-то реки. Вода отравлена ядовитыми отбросами, вся живность подохла, местное население бастует.

— Папа, а почему вещи есть? — Тереза прищурилась, разглядывая бусину.

— В смысле?

Девочка еще больше нахмурилась, и выражение лица стало таким, будто ей больно. Она несколько раз шумно вдохнула через нос, сосредоточиваясь, и потом сказала:

— Если бы этой бусины не было, я бы не держала ее, так?

— Верно.

— А если бы меня не было, то эту бусину бы никто не держал, так?

— Да.

Словно загипнотизированный, Йёран смотрел на желтую точку между большим и указательным пальцем дочери. От хмурого осеннего дня за окном не осталось и следа, перед глазами лишь солнечная точка. У Йёрана зашумело в ушах, как бывает, когда погружаешься под воду.

— Почему так? — спросила девочка, покачав головой. Она обвела взглядом стол, покрытый разноцветным ковром бисера. — Всех этих бусин могло бы не быть, и могло бы не быть того, кто делал бы из них бусы.

— Да, но бусины есть, и ты тоже. Так вот уж получилось.

Положив бусину обратно в коробочку, Тереза сложила руки на груди и оглядела свои сокровища, калейдоскопом выложенные на столе.

— С тобой няня об этом говорила? — осторожно поинтересовался Йёран.

Девочка затрясла головой.

— А почему ты вдруг задумалась о таких вещах?

Тереза промолчала, не отводя глаз от пестрого бисерного поля. Вид у нее был недовольный, если не сказать злой.

— А знаешь, есть один человек, которому ты еще ни разу не подарила бусы, — произнес Йёран, наклонившись поближе к дочке. — Угадай кто?

Девочка продолжала молчать, но Йёран ответил за нее:

— Это я. Я еще не получал от тебя бус.

— Забирай все, если хочешь, — сказала девочка со слезами в голосе, опустив голову.

— Ну что ты, девочка моя… — Йёран встал со стула и опустился на колени рядом с дочкой.

Тереза обняла отца, упершись лобиком ему в грудь, и зарыдала.

— Тише, тише… — пытался он успокоить ее, но девочка не унималась. — Сделай и мне бусы, а? Хочу желтые, только из желтых бусин, идет?

В ответ Тереза ударила лбом в грудь отца так, что им обоим стало больно, и утерла слезы.

4

Поскольку день рождения Терезы приходился на позднюю осень, она пошла в школу, когда ей еще не исполнилось семи лет. Она уже умела читать, знала сложение и вычитание, так что с учебой у нее проблем не возникло. На первом же родительском собрании учительница очень хвалила девочку за серьезное отношение к заданиям и прилежание.

С физкультурой и уроками труда проблем тоже не возникло. Тереза на лету схватывала все объяснения, а уровень развития моторики у нее и вовсе был необыкновенный. Она никогда не обижала одноклассников.

— В целом, можно сказать, у Терезы все отлично, — подытожила учительница, захлопнув папку. — Она у вас девочка серьезная.

Йёран потянулся за курткой и уже начал одеваться, но Мария почувствовала, что последняя фраза прозвучала с несколько другой интонацией, и решила уточнить:

— В каком смысле, серьезная?

— О лучшей ученице и мечтать нельзя, — с ободряющей улыбкой объяснила учительница. — Но ваша девочка… Она не играет.

— Вы имеете в виду, что она сторонится других детей?

— Нет, когда у нас работа в группах, она с легкостью находит общий язык с одноклассниками. Но понимаете, даже не знаю, как сказать… Ей не нравится фантазировать. Играть, выдумывать что-нибудь. Вот я и говорю: очень уж она у вас серьезная.

Если Йёран давно принял особенности характера дочки, то Марию они очень беспокоили. Она сама была человеком общительным и опасалась, что дочка вырастет нелюдимой и замкнутой. Мария не рассматривала одиночество как склонность или сознательный выбор. Для нее одиночество означало неудачу. У Марии имелось несколько навязчивых идей, и главную из них можно было сформулировать примерно так: «Люди созданы для того, чтобы быть вместе».

Не в правилах Йёрана спорить, да к тому же он понимал: в общем-то, жена права. На работе его ценили за порядочность и надежность, но он желал бы получать больше удовольствия от общения с людьми.

Работа в алкогольном магазине как нельзя лучше сочеталась с характером Йёрана. Он стоял за прилавком, к нему подходили по очереди, он обменивался с клиентом парой слов и обслуживал заказ. Если народу было немного, он беседовал с клиентами подольше — полминуты. В рубашке и зеленом жилете Йёран выглядел представительно. Он хорошо разбирался в ассортименте, был вежлив и обходителен. Каждый день ему приходилось общаться с десятками людей, но с каждым совсем по чуть-чуть — то, что надо.

Мария, в отличие от мужа, была на короткой ноге со всеми своими клиентами. Каждый день она возвращалась с работы с целым ворохом сплетен и историй. Многие из постоянных покупателей магазина стали ее друзьями. Если бы Мария ходила на все свадьбы, дни рождения и другие праздники, куда ее приглашали, у нее не осталось бы свободного времени.

Йёран, напротив, еще за неделю начинал беспокоиться, когда на работе организовывали очередную презентацию с дегустацией новых вин. Если бы не профессиональный интерес, он бы, скорей всего, отказался от участия. Пусть лучше шлют вино на пробу по почте.

Поэтому неудивительно, что Йёран с Марией по-разному истолковали разговор с учительницей. Отец радовался, что дочка делает успехи в школе. Мать расстроилась, что у дочки в школе сложности.

Теперь Мария начала подробно расспрашивать Терезу, с кем она играет на переменах, с кем дружит в школе. Жена была столь настойчива, что Йёран надеялся, дочка соврет, наплетет что-нибудь о вымышленных товарищах и играх, лишь бы мама успокоилась. Но выдумывать Тереза не любила.