Онлайн книга «Антикиллер 5. За своего...»
|
– Да ни о чем. О погоде. Молчи лучше. Слушай и смотри. Молча. Горилла послушно затих. Но ненадолго. – Да мне тоже по фигу, Вал, – прошептал он спустя минуту. – Только времена какие-то непонятные настали, согласись. Вот все говорят: лихие «девяностые», бандитизм, вся херня. Но тогда бандита издалека было видать: стрижка, плечи в метр, спортивный костюм, морда соответствующая. А сейчас, смотри. Будет навстречу семейка какая-нибудь идти, ребенок в коляске… И что? Папаша битой по репке засадит, мамаша ножом пырнет, ребенок из памперса ствол достанет… Погано это все, неправильно. Получается, кругом враги. Или я чего-то не понимаю, Вал? – Если бы Борода с Королем в бутылку не лезли, были бы живы, – сказал Коленвал. – Думаешь, они… – Тихо. Там, у костра, опять какой-то спор. У женщины в руках появилось ружье, она направила его на мужчину. «Давай, давай. Перестреляйте друг друга, и все дела!» – подумал Коленвал. Нет, затихли. Женщина отдала ружье, стала возиться с костром – тушить хочет, что ли… Опять крик – она села на место. Девчонка поднялась, открыла багажник, принесла что-то мужчине. Тот стал заряжать ружье. – Твою мать! У них в машине боезапас! – сдавленно зашептал Горилла. – Может, там и автомат, и гранаты. Вот семейка! Сзади раздался посторонний звук, Коленвал резко вскочил. – Тихо, свои, – сказал Лис. Они прошли по самой кромке берега, вдоль воды: Ацетон и Лис, за ними – две квадратные фигуры в касках и с автоматами. * * * Ящик как-то странно затих и больше не ворчал. Уснул, что ли. Мамочка подошла к нему, взяла из ослабевших рук бутылку, толкнула ногой. – Перебирайся в машину, а то заработаешь воспаление легких. Он, кряхтя, встал на четвереньки. Зашипел от боли. Приподнялся, опираясь на ружье. – Помоги мне. Она подхватила его под руку, помогла забраться в машину. – Ты тоже садись, – сказала она дочери. – Надо машину прогреть. Мы так окочуримся к утру, – зевая, сказала Цифра. – Прогрею, – сказала Мамочка. Цифра открыла дверцу, просунула внутрь голову, поморщилась. – Слушай, он тут… – Да ложись ты, сказала! – прикрикнула Мамочка. Цифра хмыкнула, выдернула из салона одеяло, завернулась в него и демонстративно уселась у догорающего костра. Мамочка посмотрела на дочь, будто раздумывая, утопить ее, пристрелить или просто ткнуть лицом в угли. Потом подошла, протянула бутылку. – Отпей немного. Пару глотков. Чтобы не простыть. – Уже не хочу, сама пей, – буркнула Цифра, уставившись на огонь. Мамочка допила водку и бросила бутылку в костер. – Давай сюда пистолет! Цифра повозилась под одеялом, протянула травмат. – Ты его грохнуть хочешь? Правильно, давно пора! – Заткнись! Забыла, что я тебе сказала? – Ладно, про «грохнуть» – шучу! А вот свалить сейчас самое время, пока он спит. Объявимся заложницами… – Сказала – заткнись! Знаю я твои шутки… – Мы так и будем с ним вошкаться до самого конца? От него теперь никакой пользы, только вред! – Цифра помолчала. – Я жить хочу, понимаешь? – Выйти замуж, детей нарожать? – усмехнулась Мамочка. Дочь посмотрела на нее. – Тот парень мог стать твоим зятем, между прочим. А Ящик его задушил. – Ты с ним спала? Цифра ответила после долгой паузы, рассеянно, думая о чем-то другом. – Нет, не сложилось… Слушай, а меня в детскую колонию посадят или уже во взрослую? Мамочка прихватила зубами верхнюю губу, ничего не ответила. Встала и пошла к воде. Веки отяжелели, в голове прокатывался тупой сонный гул. Хотелось спать. Но спать нельзя, ни в коем случае, она почему-то была в этом уверена. Прошла вдоль берега, чавкая по илистой жиже. Наткнулась на полузатопленную лодку. Прикрыв фонарик полой куртки, посветила – ветхая пристань, три доски на гнилых столбиках. Прошла по скрипящим доскам, присела, зачерпнула ладонью холодной воды, умыла лицо. Осмотрела лодку. Когда рассветет, можно попробовать вычерпать воду и переправиться на другой берег. Хотя… Раз ее бросили здесь, вряд ли куда-нибудь доплывешь. Но попытаться все равно стоит… Вдруг ей показалось, что-то блеснуло в нескольких сотнях метров справа. Как будто кто-то чиркнул спичкой, или включил телефон, или свет костра отразился в стекле… Сердце на миг остановилось. Она застыла, постояла, ожидая, когда пройдет слабость в ногах и глаза привыкнут к темноте. Рука в кармане нащупала рукоятку травмата, крепко обхватила. Ничего. Глухая темная стена под звездами… Темнота успокаивает ее, убаюкивает. Как водная гладь, скрывающая до поры до времени быстрые грозные тени, пока не покажется в кипящих бурунах острый плавник… Ноги сами понесли ее обратно. Что происходит, она еще не понимала. Что-то плохое, неотвратимое. Побежала. Туфли с чмоканьем выскакивали из грязи, одна слетела с ноги. Она не стала ее искать. Заорала: – Светка! Светка-а-а!!! Буди отца!!! Скорей!!! Вспыхнули фары «приоры», яркие, как зенитные прожектора. Темноты не стало, вокруг царил беспощадный ясный день… Черный день. И шесть теней, таких же беспощадных и черных, быстро приближаются к ним со стороны дорожной колеи. Два мента с «калашниковыми», один гражданский с пистолетом и еще трое в каких-то кожаных куртках и штанах. «Ночные ангелы», почему-то вспомнилось ей. Как те, которых она убила на заправке. Ангелы смерти. Глухой удар, шелест осыпающегося стекла. – …твою мать!!! – прогремел голос Ящика. – Стреляй, Пашенька!!! Они рядом!!! – Она вскидывает травмат, нажимает спуск – раз, второй, третий… Выстрелы звучат громко, но пистолет слабо дергается в руке, напоминая, что пули легкие, резиновые, летят недалеко… Фигуры рванулись в стороны, но было поздно. Вспышка, оглушительный грохот, свист картечи, еще вспышка, еще… Как пушка вступила в дело! Одна тень кулем повалилась на землю, остальные залегли. Фары погасли, но это ничего не изменило – Мамочка все видела. Словно внутри у нее включилось ночное кошачье зрение, о котором она раньше даже не догадывалась, как о своей второй сущности. Она видит безумные глаза Павла, расширенные, во всю радужку, зрачки, капли пота на переносице. Он выставил ствол «Сайги» в разбитое лобовое стекло и палит в темноту, как в копеечку. Она видит, что один полицейский ранен, катается по земле, зажимая простреленное плечо. Ага, получил! И бронежилет не помог! Мамочка зарычала от переполняющего ее восторга и злобы. Она видит, что остальные изготовились к стрельбе, хотя троим стрелять не из чего. Она видит, что среди нападающих царит испуг и растерянность. Уцелевший полицейский все же пускает длинную очередь наугад, пули с визгом впиваются в металл, машина ощутимо вздрагивает. Но она видит, что Пашенька цел, он вываливается из машины и на четвереньках отползает в сторону. Подбегает, подхватывает его под локоть, увлекает в темноту. |