Книга Любовный недуг, страница 34 – Анхелес Мастретта

– Эта женщина теряется перед малейшей трудностью, – сказала она, когда мать Соль отправилась решать одну из двадцати тысяч надуманных проблем, свалившихся на нее.

– А ты – бессовестная. Я видела, как ты подменила карточку, сказала ей Хосефа, перестав шить и глядя прямо в бесстрастные глаза Милагрос.

– Ты ведь меня не выдашь, правда? – уточнила та. – Мне кажется неразумным тратиться на подарок тому, кто уже получил их от всех богачей Мексики. За эти же деньги я могу освободить из тюрьмы двадцать человек, – объяснила она с невинной улыбкой.

За следующие несколько дней жизнь почти вернулась на круги своя. По утрам сестры Вейтиа вели долгие разговоры, работая над платьем для Соль. Если бы кто-нибудь посмотрел на них со стороны, как спокойно они шьют платье для девушки, которая пойдет под венец с младшим сыном одной из самых богатых семей города, штата и всей страны, он бы ни за что не догадался, о чем они говорят. Милагрос рассказала Хосефе, что в дни, последовавшие за визитом Мадеро, из города исчезли десятки его самых восторженный последователей. Но это еще не все, однажды ночью с вокзала отошел поезд со ста тридцатью заключенными, которые будут отбывать наказание в Кинтана-Роо, в том волшебном месте, полном чудес, куда ее муж мечтал вернуться и о котором рассказывал долгими ностальгическими вечерами.

Чем больше Хосефа об этом думала, тем меньше она понимала, как такой рай может стать местом заключения.

– Их везут на принудительные работы под палящим солнцем, – сказала ей сестра. – Они не будут ловить рыбу и спать на берегу моря, которое так тревожит воспоминания твоего мужа. Их отвезут в глухой лес, они будут спать среди ядовитых змей и насекомых, строить дороги в непроходимых горах, жить впроголодь.

– И все это из-за того, что они хотели честных выборов?

– И все это… – прошептала Милагрос, которую Хосефа впервые видела упавшей духом.

– Переезжай жить к нам, – попросила ее Хосефа, чувствуя, что она нуждается в защите.

– Все не так страшно, в одиночестве есть своя прелесть.

– Выходи замуж за Риваденейру, – предложила Хосефа, обрезая нитку.

– Чтобы сломать ему жизнь? – спросила Милагрос.

– Ты и так ему ее сломала, – сказала Хосефа.

– А как дела у Эмилии? – спросила Милагрос, чтобы уйти от темы, казавшейся ей опасной.

– Дела идут, – сказала Хосефа, знавшая, что горе ее дочери глубже, чем казалось на первый взгляд.

Вырванная из объятий Даниэля, Эмилия решила забыться среди склянок и запахов аптеки. Диего встретил ее, распевая Ritorna vincitore, [30] и тема страданий по отсутствующим больше никогда не затрагивалась.

Диего был уверен, что лучшее утешение его дочери – занятие для ума, и он дал ему богатую пищу, предложив ей решить одну из самых сложных задач человечества: определить причину его болезней, чтобы избавиться от них.

Совершенно естественно, как если бы она никогда не переставала этим заниматься, Эмилия вернулась к отцовским книгам по медицине.

– Смотри, что у меня для тебя есть, – сказал Диего однажды, показывая ей пожелтевший, потрепанный томик.

Он назывался «Медицинская история вещей, привозимых из наших Западных Индий», был написан севильским врачом Николасом Монардесом и издан в 1574 году.

– Твой герой, – сказала Эмилия.

– Один из них, – ответил Диего и положил книжку на стол в центре лаборатории.

Эмилия пододвинула высокую скамейку и стала перелистывать страницы.

– Уже тогда использовали янтарное масло, – сказала она, подняв голову от страницы и посмотрев на отца. – Почему ты мне говорил, что это оригинальный препарат аптеки Саури?

– Это наш оригинальный препарат, потому что давно уже никто такого не делал. А время – это лучший друг оригинальности.

– Монардес пишет, что оно согревает, укрепляет дух, рассасывает и смягчает боль. Может, мне стоит натереться им?

– От любовного недуга все средства хороши, ласточка моя, – ответил ей Диего. – Если больной умный человек, любое масло поможет, а ты – очень умный больной. Настолько, что очень часто нас обманываешь. Внешне кажется, что ты даже не вспоминаешь о своем недуге.

– Только если бы я была сумасшедшей, я показала бы свою боль Хосефе Саури. Если она и так все время читает нотации, представь, что будет, если она заметит мою печаль. Она возненавидит Даниэля до конца своих дней, – сказала Эмилия.

– Твоя мама питает слабость к Даниэлю, – на ходу придумал Диего, которого пугала одна мысль о возможном разладе между женой и дочерью.

– Ты выдумщик, папа. Ты похож на Монардеса, – сказала она ему. – Ты уже читал, для чего тогда использовали табак? Для заживления ран, от головной боли, ревматизма, болей в груди, в желудке, от расстройства, глистов, вздутия, скопления газов, от зубной боли, карбункулов, язв… Не зря моя тетушка Милагрос решает любую проблему, сворачивая папиросу.

Всю вторую половину дня они делали выписки из главы о табаке и его применении. Закрыв аптеку, чтобы пойти на ужин, они взяли с собой книгу и замучили Хосефу всевозможными анекдотами про опий и видения, которые он вызывает.

– Знаешь, что написал Монардес? – спросила Эмилия у матери, отыскивая цитату: – «Пять граммов опия убивают нас, испанцев, в то время как пятьдесят капель обеспечивают отдых и здоровье индейца».

– Там случайно ничего не говорится о том, сколько капель сводят с ума метисов? Потому что мне иногда хочется потерять рассудок и наслаждаться приятными видениями, – засмеялась Хосефа, пародируя описания из книги.

– Ты умрешь от пяти граммов, как все испанцы, – сказал ей муж.

– А ты сейчас будешь строить из себя индейца и думать, что выдержишь пятьдесят? – спросила Хосефа насмешливо, явно забавляясь.

– Могу продемонстрировать, – сказал ей Диего.

– Не расходуй зря продукт, – попросила Эмилия. – Этого хватит, чтобы облегчить страдания пяти умирающим, а тебя это может убить.

– Убить меня? Ты просто не знаешь, из какого материала я сделан, – похвастался Диего, наслаждаясь покоем в своем любимом кресле.

Этот покой нарушил поэт Риваденейра, ворвавшись в гостиную, измученный и сникший, как свечной огарок.

– Милагрос арестовали, – сказал он. И казалось, это было последнее, что он мог сказать.

– Пойдем ее выручать, – предложила Эмилия, думая, что достаточно было повторить тот же трюк, что и несколько дней назад.

– На этот раз это будет нелегко, – сказал Риваденейра. – Ее хорошо знают в тюрьмах, мы не можем соврать, что она иностранка. Кроме того, губернатор ненавидит ее с того вечера, когда она спросила у его жены, как та может жить с убийцей. Ее арестовали по личному приказу губернатора. Естественно, ни в одной тюрьме она не зарегистрирована, – объяснил Риваденейра. Никогда еще он не чувствовал себя столь осведомленным и столь бесполезным.